Это было ошибкой. Она заметила голод в его глазах, увидела, как быстро бьется пульс на его горле, и поняла, что он весь во власти желания. От этой мысли ее бросило в дрожь.
— Бретт, вы не можете в одиночку принимать решение, которое касается и меня тоже.
Он уставился на нее с удивлением, которое быстро сменилось раздражением.
— Насколько я понимаю, вы имеете в виду аннулирование брака?
— Да. — Она вздернула подбородок: — Я все еще хочу этого. Я не собираюсь оставаться вашей женой до самой своей смерти. Несколько дней еще куда ни шло, но навечно — нет уж, ни за что.
Он резко выдохнул, и она поняла, что он едва сдерживает гнев.
— Тем хуже для вас, — наконец негромко сказал он. Она не верила своим ушам.
— Тем хуже? Вы хотите сказать, что вам безразличны мои чувства? Безразлично, что я вас презираю? Вы заставите меня быть вашей женой против моей воли? — Когда он ничего не ответил, она сказала: — Я сбегу от вас.
Он стиснул зубы, потом с видимым усилием расслабился:
— О, в этом я сомневаюсь, Сторм. Думаю, что смогу вызвать у вас желание остаться. — Он улыбнулся: — Знаю, что смогу.
В его соблазняющем тоне явно слышался намек на сексуальные удовольствия,
— Вы просто отвратительны, — сказала она. — Почему? Почему вы передумали?
— Потому что хочу вас, и если цена этому — брак, я готов заплатить ее.
Она не могла этому поверить. Не находя слов, она мгновение молчала, потом взорвалась:
— Но я-то вас не хочу!
Он улыбнулся, как будто его позабавила ее вспышка: — И хотите, и будете хотеть, можете мне поверить. — Его тон показывал, что разговор окончен.
Бретт уехал из города, и без него все стало совершенно другим. Сторм стояла посреди его кабинета, почти физически ощущая его присутствие. Слегка пахло сигарами и кожей. Запах был очень слабым, почти незаметным. Сегодня Бретт должен вернуться.
Он уехал рано, на следующее утро после того странно нежного поцелуя и объявления, что он больше не желает аннулировать брак. Он сказал, что у него дела в Сакраменто и он вернется через три дня. В вечер своего возвращения он собирался повезти ее на вечеринку по случаю дня рождения. Хозяйка была немногим старше Сторм, и Бретт считал, что они должны понравиться друг другу.
Сторм обошла большой стол красного дерева с обитым черной кожей верхом и уселась за него. Она представила себе, что именно в этот момент входит Бретт; скорее всего он впал бы в один из своих приступов ярости, думая, что она роется в его бумагах или что-нибудь в этом роде. Но надо признаться, ей в самом деле было любопытно.
Последние три дня заточения были такими мирными. Безмятежными. Спокойными.
Занудными, мрачно подумала она.
Надо отдать должное Бретту — с ним жизнь никогда не бывала занудной.
Не то чтобы она по нему соскучилась или с нетерпением ждала его возвращения. Она не собиралась уступать в вопросе об аннулировании брака. Он хотел, чтобы она познакомилась с женщиной, у которой день рождения, как будто это что-то значило, будто она, Сторм, не собиралась отсюда уехать. Что она действительно не собиралась — так это провести остаток дней своих в качестве миссис Бретт д'Арченд. Ужасно было даже подумать об этом. Ее всю передернуло.
Но какая-то чужая, предательская ее часть вся трепетала от его предстоящего возвращения. Это было просто нелепо. Бретт высокомерный, эгоистичный, требовательный, властный, своевольный и нетерпимый. И у него совершенно отвратительный характер. Единственное, что было в нем хорошего, — это его невероятно привлекательная внешность, но ведь это не главное.
Нет, она вовсе не ждала с нетерпением его возвращения, вовсе нет.
Ужаснувшись тому, какая же она лицемерка, Сторм встала и торопливо вышла из кабинета.
Бретт не мог не признаться самому себе, что очень взволнован.
Шагая вдоль пристани, на которую он только что сошел с корабля, он поймал себя на том, что насвистывает. Его хорошее настроение не имело никакого отношения к результатам поездки, бывшей в основном лишь предлогом уехать из дома на три дня, поскольку он не мог ручаться за себя, если бы остался, особенно с того момента, как он решил оставаться женатым со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Сайен поджидал его, держа Кинга, и Бретт сразу накинулся на него с вопросами: «Сторм не выходила из дома? А не пыталась она выйти, проехаться верхом? Хорошо ли она выглядит?» Ответы его удовлетворили, и он отправил Сайена домой, а сам поехал прямо к белому деревянному домику Одри.
Она вошла в гостиную сразу же, как только горничная впустила его. По выражению ее лица он понял, что она очень рада его приходу: они не виделись с той ночи, когда Сторм упала с дерева.
— Бретт!
Она обхватила его за плечи и поцеловала. Бретт не стал уклоняться от поцелуя, но не позволил ей прижаться к его груди и оборвал поцелуй до того, как он мог вылиться в чересчур продолжительный. С минуту она стояла в нескольких дюймах от него, сдвинув ладони ему на талию и испытующе глядя в глаза, потом сказала:
— Понятно.
— Ты всегда была понятливой, — с благодарностью сказал Бретт. — Я намерен попытаться сохранить этот брак, Одри. Сторм ужасно гордая. И именно сейчас мне не годится иметь любовницу.
— Ты влюблен в нее, — сказала Одри. — Я поняла это в ту ночь.
Бретт улыбнулся:
— А на этот раз интуиция тебя подвела. Нет, милая, я не влюблен в нее, но я ее хочу. Знаешь, это находит внезапно, спонтанно. Завтра я положу на твой счет приличную сумму. Этого будет более чем достаточно, пока ты не найдешь себе другого покровителя.
Она коснулась его щеки:
— Бретт, у меня есть несколько потенциальных покровителей, которые только и ждут своего часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107