Ты что, учился там или как?
– Совершенно верно.
Чертовски приятно было думать, что Мэттью с годами все больше и больше сходил с ума, забрав себе в голову какую-то дурацкую идею о том, что его внук Александр предается греху и пороку в большом городе. Совсем не так давно его обуревало желание встретиться со стариком и бросить ему прямо в лицо, что он добился своего, достиг в жизни всего, чего поклялся достичь тринадцать лет назад, перед расставанием с дедом.
– А что привело вас сюда, сэр?
Старик вытянул в сторону костлявую, темную от загара руку.
– Люсиль, моя жена. Вон там, у того кипариса. Скоро будет девять лет, как она приказала долго жить.
– Мне очень жаль это слышать.
– Я сюда выбираюсь где-то раз в месяц. Разговариваю с ней, рассказываю, как дела у детей и все такое. Думаешь, она меня слышит?
– Я… э-э-э… – растерялся захваченный врасплох Алекс. – Меня бы это не удивило, сэр. Нет, ни капельки не удивило бы.
Мелроуз хитро подмигнул.
– Ну, раз так, тогда, стало быть, и Мэттью тебя слышит. Что скажешь? Ну мне пора, малыш, у меня дела. А ты оставайся тут и подумай хорошенько, что сказать старому Мэттью, ясно тебе?
Он ткнул пальцем в поля шляпы и зашаркал прочь, все еще ухмыляясь.
– Хорошенько подумай, слышишь? – крикнул он через плечо. – Рад был с тобой повидаться. Отлично выглядишь, мистер Александр Макуэйд!
Алекс засмеялся и помахал рукой на прощание. Старик помахал в ответ и скрылся за поворотом дорожки. Продолжая улыбаться, Алекс опустил взгляд на могилу деда у своих ног. Идея, подсказанная старым Мелроузом, пришлась ему по душе.
– Ну что ж, слушай, – проговорил он вслух. – Ты был злобным сукиным сыном всю свою жизнь, Мэттью Холифилд. Ни одна живая душа на всем белом свете не жалеет, что ты умер. Никто не помянет тебя добрым словом. И если ты сейчас горишь в аду, то получил по заслугам, только и…
Он смутился и замолчал. Какого черта он тут делает? Смущенно оглядевшись по сторонам, Алекс с облегчением убедился, что вокруг никого нет.
– Только и всего, – доверительно закончил он. – Ты погубил жизнь моей матери и пытался погубить мою. Свою жену ты тоже загнал в могилу.
Судорога свела ему горло, он вдруг ощутил, как подступают слезы. На него обрушились тяжелые воспоминания, и Алекс вновь почувствовал себя двенадцатилетним мальчишкой, полным бессильной ярости.
– Знаешь, сколько у меня было женщин, Мэттью? Даже сосчитать не могу – не меньше сотни. И все они были грешницы. К тому же я богат. Вот эти башмаки стоили тридцать долларов. Я живу в Нью-Йорке, меня приняли в члены самого шикарного тамошнего клуба. Настолько шикарного, что тебя бы они не впустили даже чистить сортиры.
Алекс отер лоб тыльной стороной руки и перевел дух.
– Вот тебе мое обещание: я вернусь через десять лет, чтобы ты мог полюбоваться, каким я стану.
Он судорожно втянул в себя воздух и крепко зажмурился.
– Ты ничто, старик, ты меня больше не достанешь. Я победил тебя. И больше не стану тратить время на мысли о тебе.
Стремительно опустившись на колени, Алекс коснулся одной рукой могилы матери, а другой – могилы своей бабушки. Потом выпрямился и ушел быстрым шагом, ни разу не оглянувшись.
* * *
– До свидания, мистер Макуэйд, рад был с вами познакомиться. – Мальчишеское лицо Джорджа Митчелла порозовело. – Для меня это большая честь.
Алекс пожал ему руку.
– Я тоже очень рад.
Он заметил, как профессор Стерн подмигивает ему из-за плеча Митчелла.
– Как это мило с вашей стороны – согласиться просмотреть мои наброски! Могу я переслать их вам в Нью-Йорк, сэр, или в ваш отель в Сан-Франциско?
– Поскольку я точно не знаю, сколько времени еще пробуду здесь, почему бы вам не послать их в Нью-Йорк? Профессор Стерн даст вам мой адрес.
– Очень хорошо, я так и сделаю. Еще раз спасибо, сэр, я ваш должник по гроб жизни.
– Не стоит преувеличивать.
Алекс проводил молодого Митчелла слегка озадаченным взглядом, пока профессор Стерн прощался с ним на пороге и закрывал за ним дверь. Когда профессор вновь повернулся к своему гостю, в его кротких глазах мерцал лукавый огонек.
– Разговор со мной Митчелл никогда не считал особой честью для себя, – заметил он, первым проходя по коридору к своему кабинету. – Марта, не надо, только не сейчас. Оставь это до утра, я тебе помогу, – обратился он к жене, заглянув по дороге в гостиную.
Миссис Стерн досадливо отмахнулась от мужа и вернулась к уборке посуды со стола.
– Идите садитесь, кофе сейчас будет. – Стерн пожал плечами и продолжил свой путь. В кабинете, по настоянию профессора, Алекс занял почетное место: мягкое, потертое кожаное кресло, спинка которого откидывалась нажатием кнопки, вделанной в деревянный подлокотник.
– Бренди?
– Спасибо, не откажусь.
– Что ты думаешь о юном Митчелле?
– Он мне понравился. По-моему, он очень способный.
– Верно, он очень способный. Мой лучший студент в этом году. Он был потрясен, когда я сказал ему, что ты здесь: не удивляйся, если он попросит у тебя рекомендацию. Он тоже собирается учиться в Школе изящных искусств. Пойдет по стопам своего кумира, как говорится.
Алекс улыбнулся, принимая из рук своего старого учителя рюмку. Профессор Стерн уселся на диване напротив него и принялся раскуривать трубку.
– Итак, – сказал он, окутавшись клубами дыма, – расскажи мне, что ты на самом деле думаешь о моем новом доме.
– Я вам уже сказал: он великолепен, просто бесподобен. Настоящее чудо.
Профессор выдохнул еще одно облачко дыма, как бы давая понять, что все это прах и тлен.
– Да будет тебе! Ты больше не обязан мне льстить. Вот уже десять лет, как я не выставляю тебе отметки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113