Приход Милли обрадовал Анну: та поначалу отнекивалась и всячески давала понять, что ждать ее не стоит. «Нет, без тебя никакого праздника не получится, – возражала Анна. – Ты никогда раньше не отлынивала». Милли пыталась объяснить, что теперь все изменилось, но Анна не желала слушать и обрадовалась вдвойне, убедившись, что ее доводы возымели действие.
Она почувствовала легкое прикосновение к своему локтю и обернулась. Сердце учащенно забилось у нее в груди, как всегда в последнее время, когда Броуди оказывался рядом. Его пальцы легкой, незаметной лаской скользнули вверх от ее локтя к плечу.
– Привет, – сказала Анна, хотя они разговаривали друг с другом всего десять минут назад.
Ей нестерпимо хотелось провести рукой по его взъерошенным каштановым волосам, в которых солнце высветило отдельные золотистые пряди, а еще больше – спрятать лицо у него на груди, там, где ворот рубашки был расстегнут, и вдохнуть опьяняющий мужской запах, свойственный только ему одному. Она не сделала ни того ни другого, но заметила, как раздуваются и чутко вздрагивают его тонко вырезанные ноздри, а в голубых глазах загорается тайный, ей одной знакомый огонек.
Анна поняла, что он знает.
– Если собираешься капитулировать, тебе следует сдать оружие.
– Что? Ах, это…
Она улыбнулась и протянула ему крокетный молоток, который продолжала машинально сжимать в руке, сама того не замечая.
– Как продвигаются дела у нашей команды?
– Успешно с тех пор, как ты ушла, – засмеялся Броуди, обнажив ровные белые зубы.
Анна вздернула подбородок с преувеличенно оскорбленным видом.
– Я перестала играть, – призналась она, понизив голос, – потому что мне хотелось смотреть на тебя.
«На твои красивые длинные ноги, на широкие плечи, такие сильные и мускулистые, на ловкость твоих движений…» – добавила она мысленно.
Его смех затих. Несколько долгих секунд они стояли, глядя друг на друга и не слыша, не замечая ничего вокруг. Казалось, прошли века, а не полдня с тех пор, как они в последний раз занимались любовью. Его чувственный, щедрый рот манил ее. Анна задрожала от слабости, словно умирала от голода.
– Ник! – раздался чей-то оклик у него за спиной, и ей пришлось опустить глаза. – Скорей, Ник, сейчас твоя очередь!
– Тебе лучше уйти, – тихо сказала Анна.
– Я предпочел бы поцеловать тебя.
– Я тоже.
Броуди испустил страдальческий вздох, повернулся и пошел прочь.
Старательно избегая изумленного взгляда Эйдина, Анна принялась отыскивать глазами Милли. Ее не было видно среди дам, которые накрывали столы для пикника, она не присоединилась к мамашам, водившим хоровод с детьми в тени раскидистых дубов, не пошла смотреть на игроков в крокет, не села в шезлонг под парусиновым навесом рядом с почтенными матронами.
Наконец Анна заметила знакомую темную головку. Держа спину прямо, вытянув руки по швам, Милли спускалась по тропинке, ведущей вниз с холма. Покинув гостей, окружавших сэра Томаса, Анна поспешила вслед за подругой.
– Милли! – позвала она.
Ее подруга замедлила шаг, но не обернулась.
– Мне не следовало приходить, – вздохнула она, когда Анна, запыхавшись, догнала ее. – Я так и знала.
– Что случилось? Тебя кто-то обидел? Кто-то что-то сказал?
На лице у Милли промелькнуло горестное выражение, но она так ничего и не ответила.
– Идем со мной, Милли. Вот сюда, я расстелила одеяло…
Она просунула руку под локоть подруги и ласково потянула ее за собой, стараясь по лицу Милли догадаться, что с ней случилось.
– Ты ведешь себя неразумно, Анна. Нельзя так поступать на глазах у всех этих людей. Тебе вообще не следует появляться в обществе вместе со мной.
– Это ты ведешь себя глупо! Как ты можешь так рассуждать? – горячо возразила Анна. – Мы сядем вот здесь, под деревом, и никто нас не потревожит. Кто с тобой говорил? Что случилось?
– Ничего. Это не имеет значения.
Подруги опустились на расстеленный Анной плед, причем Милли повернулась спиной ко всей компании. Анна поняла, что ей не хочется обсуждать неприятный эпизод, и не стала расспрашивать Милли. Некоторое время они сидели молча. Анна ела вишни и, чувствуя себя ужасно распущенной, бросала косточки в траву.
С того места, где они расположились, виднелось устье реки и смутно темнеющие вдалеке холмы Уэльса. Позади них расстилалась вересковая пустошь Грейт-Хит, а с южной стороны вздымались Пеннинские горы. Анна машинально отметила про себя, что листья на деревьях налились глубоким, темно-зеленым цветом, как будто устали и готовы вот-вот облететь. Птенцы тоже выросли и оперились. Ей стало грустно. Она частенько грустила в последнее время, но гнала от себя печальные мысли, не позволяя им разрушить свое хрупкое счастье. Ей не хотелось грустить. Особенно сейчас.
– Я наняла адвоката, – внезапно сказала Милли. – Я тебе еще не говорила?
– Ты говорила, что собираешься его нанять.
– Его зовут Мэйсон.
– Мистер Мэйсон хороший адвокат? – поинтересовалась Анна.
– Дело в том, что его фамилия Мактавиш. Мэйсон Мактавиш.
– Вот как?
– Да, он очень хороший адвокат.
Анна не смогла удержаться от вопроса:
– Ты рассказала ему, почему оставила Джорджа?
Милли со вздохом опустила глаза и уставилась на свои руки.
– Да, пришлось рассказать. Он утверждает, что иначе нельзя.
– Наверное, он прав.
Анна умолкла, борясь с чувством обиды и разочарования, потому что Милли нашла возможным довериться постороннему человеку, мужчине, а не ей, своей лучшей подруге.
– Жаль, что я живу не здесь, – вздохнула Милли, опираясь на руки и откидывая голову, чтобы полюбоваться голубым небом сквозь зеленые ветви дуба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132