А.Пушкин
Не знаю, проводили ли они прежде систематические тренировки на манер
гражданской обороны или просто оценили степень опасности, но собрались они
удивительно споро и быстро. Как по мановению волшебной палочки, с
письменного стола исчез магнитофон и все бумаги переместились в объемистый
портфель человека в очках, магнето с проводами спрятали в нишу, которая
открылась за повернувшимся на шарнирах металлическим шкафом с
инструментами и препаратами. Его задняя стенка снаружи оказалась покрытой
точно таким же серым бетоном, из какого были стены камеры, и после того,
как шкаф повернули на сто восемьдесят градусов, только очень уж тщательный
осмотр мог привести к обнаружению тайника.
Позже я думал: зачем нужно было так тщательно прятать все в тайник,
если они оставили кровать с лежащим на ней "пациентом", при виде которого
сразу становилось ясно, чем здесь занимались. Но потом понял - как всякий
мастеровой, толстяк дорожил своим инструментом и надеялся сохранить его
для дальнейшей "работы".
Через минуту только ложе страдальца и его растерзанный вид говорили о
том, что это не просто пустующее складское помещение. Распорядитель
допроса, он же начальник местного застенка, обвел оценивающим взглядом
подвал, проверяя, ничего ли не забыто.
- Все, уходим!
Поскольку я не принимал участия во всеобщем аврале и продолжал
спокойно сидеть на своем довольно-таки неудобном и жестком стуле, то
только после этого призыва, относящегося, как можно было предполагать, ко
всем присутствующим, встал и отряхнул сзади свои брюки.
- Что случилось?
Мой вопрос остался без ответа, возможно, распорядителю было сейчас не
до объяснений. Он подошел к стене в дальнем конце помещения и нажал
замаскированную под плинтус педаль. Послышался рокот электромотора,
покрытая, как и шкаф, слоем бетона, массивная стальная плита медленно
отошла в сторону, открыв узкий проход, скупо освещенный одинокой лампочкой
под потолком. Видимо, здесь тоже экономили электроэнергию - похвальная
бережливость! До ближайшего поворота в открывшемся моему взору туннеле
было метров сто пятьдесят, куда он вел дальше, я совершенно не
представлял.
Первым в проход вошел человечек в очках, прижимавший к груди
портфель, за ним - толстяк со своими подручными, после чего распорядитель
отступил на полшага от двери и сделал приглашающий жест. Кроме нас с ним и
Константина, в камере никого не оставалось, поэтому я рассудил, что жест
относится ко мне, и вошел в проход. Распорядитель повозился еще несколько
секунд у двери - судя по донесшимся до меня звукам, он вывел из строя
педаль, открывавшую дверь в туннель, потом встал замыкающим в нашей
колонне, и мы двинулись вперед. Дверь закрылась за нами автоматически,
очевидно, после определенной выдержки специальное реле включало
электромоторы на реверс.
Сперва меня удивило то, что они оставили Константина, даже не
попытавшись взять его с собой. Правда, он был в таком состоянии, что
пришлось бы нести его на руках. Но ведь он все же мог кое-что порассказать
о своих мучителях, например, сообщить, как они выглядят, как одеты.
Поэтому, если даже он уже не годился в качестве материала для допроса,
простая осторожность требовала не оставлять его.
Тут я заметил, что идущий передо мной толстяк, который даже не успел
переодеться, тщательно вытирает лезвие длинного ножа о свой фартук. Он
несколько раз подносил нож к своим воспаленным свиным глазкам, пытаясь
разглядеть на ходу в тусклом свете маленькой лампочки под потолком, есть
ли еще на нем следы крови. Профессионалы оставляют за собой только трупы.
Прозрачный кусочек кристаллического углерода, превращенный искусными
руками ювелиров в сверкающее чудо и ставший благодаря немыслимо сложным
переплетениям социально-экономических взаимодействий концентрированным
воплощением всех благ, какими только может обладать человек, продолжал
собирать свою дань с поклонников "сладкой жизни".
Итак, вот к чему привела моя попытка избавить Константина от мучений,
вызвав помощь! Черт, в которого я не верил, дернул меня поддаться жалости.
Какая, в конце концов, разница, умер ли бы он от истязаний через несколько
дней или прожил еще какое-то время, мастеря удочки и воспитывая Эльвиру?
Но я чувствовал себя виноватым, так как невольно привлек к нему внимание
Организации, и они взялись за него всерьез, а поэтому и сделал глупый шаг.
Впрочем, кто же знал, что эти провинциальные пинкертоны примчатся на
сигнал тревоги, посланный миниатюрным радиопередатчиком, который я
выбросил в окурке через окно подвала во двор, где не сказывалось
экранизирующее действие железобетонных стен, с включенными сиренами, как в
кино! Что они оцепят всю территорию базы и, как рассказал мне Антон,
станут через мегафон требовать, чтобы преступники сдались и выходили
поодиночке с поднятыми руками...
Правда, судя по сноровке, с которой действовала эта компания, если бы
освободители подкрались совершенно бесшумно и свалились прямо в подвал,
как снег на голову, Константину это все равно бы не помогло. "Так что
такой быстрый конец, - пытался я заглушить укоры совести, - был, вероятно,
для него единственно возможным выходом и избавлением, после того, как он
попал в этот подвал и оказался на этой кровати".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88