Время от времени я встречался с Константином или
связывался с ним по телефону, но у него не было никаких интересных для
меня новостей. Судя по всему, он махнул рукой на мечту о двух с половиной
миллионах долларов и поездке на Багамские острова и был занят, как и
большинство соотечественников, поисками не бриллиантов, а тех самых
прозаических ингредиентов, которые составляют "потребительскую корзинку",
постепенно превращающуюся в дырявое лукошко.
Единственным, что скрашивало мое монотонное, хотя и заполненное
рутинной работой чуть ли не все двадцать четыре часа в сутки
существование, были редкие встречи с Вероникой, моей новой знакомой,
которую я еще в мой прошлый визит сюда как-то подвез домой, вспомнив,
выражаясь словами польской песенки, "свой кавалерски час". Кончалось лето,
и мы бродили с ней по тенистым аллеям Гидропарка или Ботанического сада,
обмениваясь редкими фразами или просто без слов, чуть ли не телепатически
понимая друг друга. Не в моем обычае были такие платонические отношения,
но она наотрез отказывалась зайти ко мне, а дома у нее постоянно
присутствовал цербер в лице тетки, бдительно сторожившей ее
добропорядочность. Вечная проблема, во всяком случае у нас, не знающих
свободных номеров в гостиницах и мотелях и давно забывших о
дореволюционных "мебелирашках", проблема, породившая целую серию анекдотов
о сравнительных достоинствах "волги" и "запорожца" в качестве сексодрома,
о муравьях и комарах - соперниках Купидона и даже вызвавшая к жизни
специфическое извращение под красивым названием "вуайеризм", смысл
которого состоит в подглядывании за развлекающимися на лоне природы
парочками. Местные "вуайеристы", как сообщалось в газетах, разделили
парковые зоны на участки, выбрали оргкомитет и строго карали нарушителей
конвенции, проникавших в чужие угодья.
В тот вечер Вероника наконец согласилась зайти ко мне выпить чашечку
кофе. Она, конечно, понимала, что скрывается за этим традиционным
предлогом, и держалась немного скованно, хотя мы уже прошли все
предварительные этапы поцелуев и более интимных ласк. Я выполнил
стандартный ритуал показа квартиры, немногочисленных книг и вида из окна,
впрочем, действительно, великолепного, так как с холма, на котором стоял
мой дом, открывалась обширная панорама вечернего Города. Особенно красив
был мост метро, казавшийся в ночной темноте двумя рядами светящихся
жемчужин, пересекающих поблескивающую темную гладь могучей реки.
Пролетевшая мимо распахнутого окна летучая мышь заставила Веронику
отшатнуться и прижаться ко мне, чем я не преминул воспользоваться.
...Она то отталкивала мои ищущие руки, то бесстыдно направляла их в
самые интимные места, ее маленькие груди упруго прижимались к моей груди,
голова металась по подушке, ускользая от моих губ, запрокидывая ее, она
подставляла под поцелуи нежное горло, наконец, она затрепетала, несколько
судорожных вздохов, слабый стон, и ее напряженное, как струна, тело
обмякло и расслабилось. У меня хватило умения и выдержки задержать
наступление кульминационного момента и, дав ей небольшую передышку,
повторить все сначала... За окном уже начало сереть, когда мы заснули в
счастливом опустошении.
Утром я отвез ее в Медгородок, где ничего не подозревавшие пациенты
готовились подставлять свои ягодицы под иголку ее шприца. Пусть уж они
простят меня, если у сестрички дрожали руки и она сделала им больно. От
чего только не зависит качество нашего бесплатного медицинского
обслуживания!
На бензоколонке, куда я заехал, возвращаясь из Медгородка, горючего
не было, поэтому вечером мне пришлось отправиться к Веронике на
троллейбусе. Но она не могла оставить свою тетку, у которой разыгрался
радикулит, и я, не солоно хлебавши, поехал домой один, воспользовавшись
для разнообразия на этот раз трамваем.
Я вышел за два квартала до дома, чтобы не спеша пройтись по улице, -
мне был необходим моцион после обманутых сладких надежд, разрушенных
воспалившимися нервными окончаниями вероникиной тетки. Когда я проходил
мимо зияющего пустыми окнами старого дома, поставленного на капитальный
ремонт, меня обогнала "волга", которая остановилась в десяти метрах
впереди. Из нее вышли трое, и как только я поравнялся с ними, один из них
обратился ко мне с невинным вопросом:
- Скажите, пожалуйста, как проехать к мосту Патона?
Я принялся объяснять нехитрый маршрут, но собеседник оказался на
редкость бестолковым. Наконец, его приятель молча слушавший нас, нырнул в
машину и вытащил из-за противосолнечного козырька план Города. Мы
расстелили его на капоте "волги", и я стал показывать, как им лучше всего
попасть в нужное место. Водитель понимающе кивал, как вдруг я
почувствовал, что мои ноги отделяются от земли и какая-то непреодолимая
сила заламывает мне руки за спину. Щелкнули наручники, головой вперед меня
бросили на заднее сидение, накрыли плащом, и на мне уселись, судя по
тяжести, которую я испытывал, по меньшей мере три человека.
Вразнобой хлопнули дверцы, машина рванулась вперед, и я на своих
боках ощутил все выбоины и колдобины крутого спуска, ведущего к
набережному шоссе. Особенно неприятными были моменты, когда "волга"
пересекала высоко выступающие трамвайные рельсы, - три грузных тела
подпрыгивали на моих ребрах, как на рессорах так, что у меня перехватывало
дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88