— Простите. Вы уже завтракали?
— Час назад. Я появился здесь еще до рассвета. Братья Грант решили закончить двухдневную попойку стрельбой на окраине города. Разве ты ничего не слышала?
Мишель покачала головой и снова уставилась на посуду.
— Кто-нибудь ранен?
— Джейк всадил пулю себе в ногу. Даже братья Грант не сумели бы так ранить его, будь они в состоянии метко стрелять. Беда в том, что никто не знает, что им взбрело в голову и почему они начали перестрелку. С такими делами мне приходится разбираться не реже раза в месяц.
— И что же вы с ними сделали?
— Обвинил в нарушении порядка в ночное время и отправил в тюрьму, предварительно избавив от оружия. К полудню они протрезвеют, но в тюрьме пробудут по крайней мере до вторника, а затем вернутся на рудники. Несколько дней отдыха пойдут им только на пользу.
Мишель вопросительно взглянула на Хьюстона:
— Вы могли бы стать хорошим шерифом…
— Я и есть хороший шериф.
— Нет, я имела в виду…
— Я понял, что ты имела в виду. Но одно другому не мешает.
— Как вы можете так говорить?
— Значит, вот о чем ты спорила с Этаном? — спросил Хьюстон, неожиданно меняя тему.
— И об этом тоже. — Мишель подлила горячей воды из кастрюли в раковину.
Хьюстон отодвинул стул от стола и оседлал его.
— А как насчет прошлой ночи?
— Все ясно, вы и об этом уже знаете, — с деланной беспечностью отозвалась Мишель. Она лихорадочно орудовала руками в раковине, чтобы их дрожь не так бросалась в глаза.
— Мне рассказал Хэппи. По его словам, ты направлялась к конюшне.
— Возможно, я действительно шла в том направлении, но вовсе не в конюшню. Мне было все равно куда идти, лишь бы подальше от Этана.
— И ты прихватила револьвер.
Мишель кивнула;
— Но патроны остались у него. Это была необходимая мера предосторожности. Прошлой ночью мне ничего не стоило пристрелить его.
— Тебе еще повезло, что Хэппи не пристрелил тебя, как ему приказывали.
— Вы хотите сказать, что вы ему приказали?
Хьюстон пожал плечами:
— Я не мог допустить, чтобы ты подвергала нас опасности.
— Итак, я буду пленницей здесь, в Мэдисоне, до конца жизни?
Хьюстон предпочел ограничиться неопределенным ответом:
— Посмотрим.
Мишель действительно испытала желание швырнуть тарелку ему в голову и, стремясь успокоиться, начала свирепо скрести посуду.
— Вижу, ты приколола брошку, — заметил Хьюстон, указывая на воротник блузки.
— Наверняка вы уже не в первый раз видите меня с таким украшением. Я же говорила, что эта брошь много значит для меня.
— Я заметил, что, кроме нее, ты не носишь никаких украшений. Ни серег, ни колец.
— Если бы эти украшения были у меня во время ограбления, я лишалась бы их.
— А сейчас скорее всего получила бы обратно. Так где же твое обручальное кольцо?
— Я перестала носить его несколько лет назад, Хьюстон, когда сочла свой брак оконченным. — Мишель решила, что постепенно становится опытной лгуньей. Она никогда не блистала сообразительностью, когда дело доходило до обмана. Но теперь она не только быстро нашлась с ответом, но и ответила на коварный вопрос довольно гладко. Она склонила голову ниже, пряча улыбку.
— А кольцо, подаренное при помолвке?
— Мы с Дрю еще не объявили о своей помолвке и решили повременить с кольцом.
— Но ведь ты путешествовала вместе с ним.
— Для этого мне не надо было кольца. Хьюстон пробежал пальцами по светлым волосам.
— Ты не женщина, а сплошная загадка, Мишель. — Несколько минут он молчал, разглядывая ее. Когда Мишель закончила работу, Хьюстон поднялся, отодвинув стул, и подхватил ее за локоть. — Пойдем прогуляемся?
Мишель смутилась. Ей отчаянно хотелось выйти на улицу, но она сомневалась, что Этан ее отпустит.
— Не знаю, Хьюстон… Этан не…
— Забудь про Этана. Он ни о чем не узнает. — И Хьюстон повлек ее прочь от раковины; беспечная мальчишеская улыбка озарила его лицо. — Я принесу пальто Ди, и тебе не понадобится заходить к себе в комнату.
Его добродушное настроение было заразительным, и Мишель становилось трудно помнить об опасности.
— Хорошо. Я и вправду хочу выйти.
— Замечательно!
На улице Хьюстон взял Мишель под руку.
— Здесь есть скользкие места, — объяснил он, заметив ее недоуменный взгляд. — Не хочу, чтобы ты упала.
Мишель не знала, как возразить, не поднимая шума, и потому промолчала. Она не знала, что Этан стоит у окна своей комнаты и видит их уходящими рука об руку.
— Свежий снег так хорош, не правда ли? — произнесла Мишель. — Все вокруг кажется таким чистым и мирным. Оглянувшись, можно увидеть свои следы, но едва взглянешь вперед, где снег еще ровный, кажется, что ты первопроходец. Каждая тропинка обещает новые открытия. По-моему, ничего не может быть лучше дней, когда встречаются снег и солнце!
Они пересекали улицу. Внезапно Хьюстон остановился и повернул Мишель к себе. Он вгляделся в ее запрокинутое лицо, темно-зеленые глаза, редкую гостью — улыбку, ямочки в уголках рта и кожу, гладкую и нежную, как персик.
— Какого черта он сбежал от тебя? — Выпалив это, Хьюстон поцеловал Мишель посреди широкой пустынной улицы, укрытой снежным одеялом и тишиной, и в этом поцелуе было что-то сродни благоговению.
Мишель поднесла ладонь ко рту и осторожно коснулась губ, глядя на Хьюстона широко открытыми глазами.
— Зачем же вы… я не… — Мишель с запозданием поняла, что ее рука трясется, и совсем не от холода. Быстро повернувшись, она бросилась по своим следам в салун.
Хьюстон удержал ее за локоть:
— Нет, постой. Больше это не повторится — по край ней мере здесь. Пожалуйста, не уходи. Мы просто погуляем, вот и все. Тебе же хотелось погулять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127