Эйвери тут же принялся выкрикивать приказания с таким решительным видом, что спустя десять минут у него уже имелась в распоряжении группа рабочих, рывших противопожарный ров между конюшней и амбаром, другая группа пыталась потушить пылающее сено, а водоносы поливали крышу конюшни. С каждой минутой воздух все больше сгущался в его легких, вставая комком в горле и сжимая стальными тисками грудь. Долгая поездка в душном, пропахшем лошадьми экипаже, дым и сухой жаркий воздух — все это, вместе взятое, неотвратимо приближало его к очередному приступу. Однако сейчас ему некогда было поддаваться слабости.
Неистовое ржание заглушало даже шум пламени. Копыта ударяли по дверям стойл, с треском ломали деревянные балки. Лошади Лили.
Эйвери сорвал с себя рубашку, погрузил ее в ведро с водой и обмотал вокруг головы, оставив открытыми только глаза. С трудом переведя дыхание, он смачно выругался и бросился в конюшню.
Вокруг него клубами вился дым, к счастью, пока еще не слишком густой, так что он мог различить задвижки на дверях стойл. Он распахнул одну из них и отошел в сторону. Кобыла, находившаяся в стойле, взвилась на дыбы, дико вращая глазами и перебирая копытами в воздухе. Эйвери хлопнул в ладоши, и животное испуганно отпрянуло назад, лязгая зубами и прядая ушами.
— Ты, безмозглое создание! — с трудом выдавил из себя Эйвери.
Он сорвал с лица рубашку и набросил на глаза кобыле, потуже завязав рукава под мордой, затем изо всех сил потянул за самодельные шоры и выволок ее в проход между стойлами. Тут он стащил с морды лошади рубашку и шлепнул ее по крестцу. Кобыла взбрыкнула и ринулась вон из конюшни.
Эйвери нагнулся вперед, ловя губами воздух. У него все плыло перед глазами, легкие сжимались от недостатка кислорода.
— Нет! — яростно процедил он сквозь стиснутые зубы и скрючившись, поплелся к следующему стойлу. Слава Богу, что у лошади, которая его занимала, хватило ума самой спастись бегством! Как только Эйвери отодвинул задвижку, животное тут же выскочило из конюшни и устремилось на свободу с такой скоростью, что копыта едва касались земли. Еще одно стойло, и еще одна лошадь. С каждым шагом пелена белого дыма становилась все гуще. Эйвери закашлялся, чем лишил свои пораженные параличом легкие того немногого драгоценного воздуха, который в них еще оставался. Он протянул дрожащую, покрытую потом руку к задвижке. И тут силы покинули его.
В стойле он заметил призрачный силуэт лошади, метавшейся по заполненной дымом темнице. Лили наверняка убьет его, если с ее питомцами что-нибудь случится. Он с трудом поднялся на колени. Впереди было еще два стойла с лошадьми. Он больше не слышал их ржания и вообще утратил способность воспринимать окружающее. Слабый гул, надвигавшийся на него с неумолимой быстротой, заглушил треск и шипение горящего дерева. Последние отчаянные призывы животных о помощи вдруг стихли, и он упал вниз лицом, опираясь на руки. Боль от соломы, пронзившей кожу на его ладони, на миг вернула ему ясность сознания.
Лили ни к чему было его убивать. Он и так умрет.
Она видела, как он вошел в конюшню. Даже в ярком свете пожара его лицо выглядело мертвенно-бледным над грязной мокрой рубашкой, которой он прикрыл рот и нос. Его мускулистые руки и крепкий торс лоснились от покрывавшего их пота, и он шел пригнувшись к земле, словно его мучила нестерпимая боль.
Спустя минуту из конюшни выскочила Индия, припадая задними ногами к земле и отбивая копытами тревожный отрывистый ритм. Затем она исчезла в ночи, а следом за ней, непрерывной цепочкой, огромный мерин и еще семь остававшихся в конюшне лошадей. Прочие должны были уже находиться на пастбище.
Лили трудилась не покладая рук, перекачивая воду насосом из колодца в ведра, а вокруг нее все ее надежды и мечты обращались в пепел посреди злорадного шипения трескавшихся деревянных балок и густого сладковатого аромата горящей травы. Мужчины что-то кричали друг другу, колокол звонил беспрестанно, призывая на помощь соседей. Где-то внутри конюшни жалобно заржала лошадь.
Один из сезонных рабочих, лицо которого покрылось волдырями из-за того, что ему пришлось трудиться слишком близко от источника огня, подошел к Лили и сменил ее у насоса. Он крикнул что-то своим приятелям, одновременно дергая за ручку насоса с силой, до которой ей самой было далеко. Лили поплелась прочь, и ноги сами привели ее к конюшне в надежде хоть что-нибудь разглядеть в задымленном помещении.
Прошло уже несколько минут с тех пор, как последняя лошадь вырвалась на свободу. Дым постепенно мутнел, собираясь у потолка и становясь чуть более разреженным внизу. Она наклонилась и заглянула внутрь.
Лошадь билась о двери стойла, звук ее отчаянного ржания и разлетавшегося в щепки дерева оглушил Лили. Где же Эйвери? Она, пошатываясь, вошла внутрь и распахнула дверь стойла.
— Эй! — крикнула она.
Спасенное животное, на губах которого уже выступила пена, а вокруг глаз появились белые ободки, ринулось к выходу, между тем как Лили, всхлипывая, ощупью добралась до последнего стойла и освободила его обитателя.
Эйвери… Боже правый, что с ним? Она начала лихорадочно осматриваться по сторонам и вдруг увидела его. Он лежал ничком в углу конюшни. В считанные мгновения она преодолела проход между стойлами и рухнула рядом с ним на колени. Схватив за руки, Лили перевернула его на спину. Лицо его потемнело, глаза были закрыты.
— Эйвери! — Она в отчаянии принялась бить его по щекам. — Эйвери!
Он глухо застонал, не открывая глаз. Она поняла, что он не сможет выбраться отсюда без посторонней помощи.
Лили закричала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94