Ха! — не удержалась Лили.
— Лили, прошу тебя! — взмолилась Франциска.
— Ох, ну ладно. — Она снова вернулась к письму:
— «Быть богом довольно приятно, дорогой кузен. Я непременно советую тебе когда-нибудь испробовать это на себе, хотя должен заметить, что при нынешних обстоятельствах твое возведение в сан божества весьма маловероятно. Но не отчаивайся, Бернард. Могу тебя заверить, что в Америке, Африке и даже в Британии еще осталось немало таких мест, где мужчина волен сам решать свою судьбу». Этот самодовольный, высокомерный…
— Дай-ка мне закончить, — раздраженно прервала Франциска и, выхватив письмо, быстро пробежала текст глазами, чтобы найти место, на котором остановилась Лили. — «Вместе с тем божественность тоже имеет свои теневые стороны, одна из которых состоит в том, что я дал слово задержаться на некоторое время у своих новых друзей. Они хотят, чтобы я отправился вместе с ними в ежегодное паломничество на поиски их тотема. Это означает, что мое возвращение в Англию, к сожалению, откладывается еще на год. Возможно, мы увидимся на следующее Рождество. А до тех пор ты всегда в моих мыслях и планах. Передай мой сердечный привет твоей матери, твоей тетушке Франциске и, разумеется, Той, Кого Следует Слушаться». И внизу подпись: «Твой кузен Эйвери Торн».
Франциска сложила письмо и убрала его в конверт.
— Как вы думаете, кто этот Билли? — Взгляд Эвелин был обращен на деревянную клеть, которую двое мужчин безуспешно пытались открыть,
— Кто знает! Лично я была бы очень признательна мистеру Торну, если бы он перестал заваливать Бернарда сувенирами на память о своих «Необыкновенных путешествиях», — отозвалась Лили, зная, что голос выдал ее досаду. — Дом и так уже переполнен всевозможным хламом: головными уборами маори, статуэтками божеств плодородия, чучелами животных…
— Осторожнее, Лили, — перебила ее Франциска. — Со стороны может показаться, что ты завидуешь.
— Так и есть, — невозмутимо призналась Лили. — Кто бы не стал завидовать человеку, который слоняется по всему миру, пишет рассказы, посылает их в газеты и обеспечивает себе приличный доход, потакая своим детским капризам?
Франциска смущенно пожала плечами. Она только что вернулась из Парижа, где провела целых три месяца, потакая собственным капризам.
— А я ему совсем не завидую, — вставила Эвелин. — Я вполне довольна своей нынешней жизнью и думаю, что то же самое относится и к тебе, Лил.
— Это верно, — согласились она. — Однако мне казалось, что целью завещания Горацио Торна было заставить своего племянника остепениться и вынудить его в течение пяти лет вести скромное, неприметное существование. Что ж, нам осталось ждать еще три года, однако я не вижу никаких признаков того, что мистер Торн всерьез намерен исправиться. Напротив, он с каждым месяцем становится все более безответственным. Да что там говорить, за один только минувший год он не раз рисковал своей жизнью — если только те отчеты, которые он мне присылал, могут служить доказательством, в чем я сильно сомневаюсь. Кто поверит, будто этот… этот костлявый переросток, которому под силу только ворон пугать, способен на такие подвиги? Печатался ли хоть раз в газетах его портрет? Ну конечно же, нет. Иначе хвастливые заявления мистера Торна лишились бы всякого правдоподобия. Не так ли, Эви? Молодая вдова покорно кивнула.
— Вот видишь, Франциска, Эвелин со мной согласна.
— Эвелин всегда с тобой согласна, — устало отозвалась Франциска. Ее внимание было привлечено к вознице, который как раз в эту минуту засучил рукава, обнажив мускулистые руки. — Мне его рассказы кажутся весьма занимательными.
— Ничего не могу поделать, мисс Лили, — произнес Хоб, утирая лоб ладонью. — Уж слишком крепко его запечатали. Придется обратиться к Драммонду, чтобы он дал нам еще людей на подмогу.
— Проклятие! — пробормотала Лили.
Она не желала просить управляющего фермой о чем бы то ни было. Драммонд был убежденным женоненавистником. К несчастью, он, кроме того, был лучшим управляющим фермой во всем графстве.
— Большего стыда невозможно себе представить, — заметила Франциска.
Услышав разочарованный вздох, возница посмотрел на нее, вскочил на ящик и принялся что было силы бить по нему ломом, словно неандерталец, пронзающий копьем мамонта, так что щепки полетели в разные стороны. Франциска рассмеялась, возница поднапрягся, и передняя часть ящика отскочила, рухнув с громким треском на землю.
Да, подумала Лили с восхищением, что ни говори, а Франциска умеет найти подход к мужчинам!
Размахивая рукой перед лицом, чтобы разогнать пыль, она спустилась по ступенькам и, прищурившись, заглянула внутрь ящика.
— Что там? — спросила Эвелин. Лили окинула оценивающим взором чудовищное создание, смотревшее на нее из темноты остекленевшими глазами.
— Похоже на крокодила. — Она глубоко вздохнула. — По меньшей мере двенадцати футов длиной. Поместите его рядом с чучелом кафрского буйвола, Хоб.
Глава 4

Александрия, Египет — Апрель 1890 года
— «Дорогой Торн». Действительно ли мне почудилась прохладная нотка в этом обращении или я стал не в меру придирчив? — спросил Эйвери, вынув изо рта сигару и окинув взглядом своих слушателей: Карла, Джона, вернувшегося в экспедицию после восьми месяцев лечения, и нового спутника, которого они подобрали в Турции, Омара Сулеймана.
Карл и Джон нетерпеливо замахали руками, требуя, чтобы он продолжал чтение. На их лицах играли отблески света от фонарей, висевших над парадным входом отеля. Далеко внизу в призрачном лунном свете виднелось целое скопление судов разных видов и размеров, заполнивших гавань Александрии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94