Все затаили дыхание. Прошло всего несколько минут, и щеки Крега стали наливаться румянцем.
– Молодец парень! Только посмотрите на него. Он воскресает прямо на глазах.
Все вздохнули с облегчением. Абару с гордым видом усмехался.
– Я чувствую себя… я чувствую себя…
– Как бог, – подсказала Анни. Она подошла к Абару и поцеловала его. – Ты действительно для меня как Бог, Эйб. Не хочешь ли глотнуть виски?
– Не отказался бы.
Когда Суэйлз решил, что в жилы Крега влито уже достаточно крови, он вытащил тростинку и двумя стежками стянул разрез.
– Ну а теперь я, пожалуй, зашью его плечо.
Он с предельной осторожностью зашил рваную рану на плече Крега.
– Теперь нам остается только наблюдать, – сказал Суэйлз. – Если у него проявится неприятие перелитой крови, то это произойдет очень скоро.
Последовало мучительное ожидание, скрашиваемое лишь виски и чашками крепкого кофе. В десять вечера Суэйлз счел возможным объявить:
– Думаю, он будет жить. Посмотрите на цвет его лица. Посмотрите, как ровно он дышит во сне.
Анни положила ладонь на лоб Крега:
– Жар уже спал.
Суэйлз наполнил все бокалы и произнес тост:
– За нашего замечательного друга! За Абару!
Все молча выпили. Только Мордекай счел нужным дополнить тост:
– За Абару. За нашего брата.
Глава 7
Губернатор Лахлан Макуэри предложил своему доброму другу Дейлу Блэндингсу воспользоваться всеми удобствами его резиденции для празднования серебряной свадьбы Сэмюела и Джоанны Дирингов. Хотя в течение долгих лет, миновавших после трагического происшествия с Джоном Блэндингсом, обе семьи и встречались на официальных приемах, они никогда не приглашали друг друга в гости.
Поэтому их примирение являлось событием более важным, чем серебряная свадьба Дирингов.
Все с величайшим волнением наблюдали за встречей двух семейств у подножия лестницы, ведущей в бальный зал. Женщины даже плакали, глядя, как крепко обнимаются Джоанна и Элизабет. Сэм и Дейл жали друг другу руки, боясь выдать словами не подобающую, как считается, мужчинам растроганность.
По этому торжественному случаю прибыли Джейсон и его жена. Именно брат Адди подкатил Джона Блэндингса к бару, устроенному в вестибюле, где они произносили тосты за здоровье членов обеих семей. Глядя на них, все добродушно посмеивались.
– Жаль, что у нас не такие большие семейства, – шутил Сэм, – а то наши ребята через час уже валялись бы на полу.
Дейл поклонился Джоанне:
– Могу я пригласить вас на первый танец, мадам?
– Конечно, – сказала она со счастливой улыбкой.
Не желая отставать, Сэмюел попросил Элизабет удостоить его вальса. Их дети со слезами на глазах наблюдали, как аплодируют родителям гости.
– Они просто замечательные… – проговорила Дорис, раскаиваясь за нанесенные Адди обиды. – Я люблю их. Я… я… – Она встретила приветливый взгляд своей подруги. – О, Адди, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить?
– Считай, что все обиды позабыты, мы снова подруги. Дорис повернулась к своему жениху:
– Дорогой Луис, это счастливейший момент в моей жизни. Я вместе со своей чудесной подругой и чудесным женихом. – Она взяла обоих за руки. – Адди, это Луис Голдстоун.
– Я так рада наконец встретиться с вами. Джон так много о вас рассказывал.
В действительности, однако, Джон Блэндингс не питал особой симпатии к Луису Голдстоуну. Впервые он упомянул о нем так: «Жаль, что она выбрала себе в мужья полуеврея. Хотя, честно говоря, в нем не заметно ничего еврейского».
Адди молчала, но в глубине души ощущала то самое неприязненное чувство к Джону, которое появилось у нее еще до того, как он стал инвалидом.
Луис и Дорис, извинившись, пошли танцевать.
– Вы здесь самая красивая женщина, – раздался у нее за спиной чей-то голос.
Обернувшись, она воскликнула:
– Мистер Уэнтворт?! А я и не знала, что вы здесь.
– Блэндингсы любезно пригласили меня, так как мы были спутниками в путешествии.
Адди улыбнулась и протянула руку:
– И более галантного компаньона не бывало ни у одной женщины. Я так рада видеть вас, Уильям.
Он с восхищением оглядел ее с головы до пят:
– То, что я сказал, не комплимент, а чистейшая правда. Ни одна женщина в этом зале не сравнится с вами. И где вы взяли такое изумительное платье?
– Спасибо. Но это не платье, а блузка с юбкой.
На ней была клетчатая зеленая юбка, белая атласная блуза с оборками и поверх нее жилет цвета лесной зелени.
– Все равно… замечательный наряд.
– Многие женщины оспорили бы ваши слова, – улыбнулась Адди.
– Кажется, они выстраиваются. Не хотите ли потанцевать? – предложил Уэнтворт.
– С удовольствием.
Они заняли свои места – с одной стороны выстроились в ряд мужчины, с другой – женщины.
После танца Адди с удовольствием уселась передохнуть на открытой веранде. Уэнтворт же отправился за прохладительными напитками.
Возле балюстрады, оживленно беседуя, стояла группа мужчин. Среди них Адди узнала губернатора Макуэри, высокого, полного достоинства человека с тонкими аскетическими чертами и короткими темными волосами, зачесанными на высокий лоб. По случаю приема он был в мундире полковника.
– Да, но ослы в парламенте подходят к этому вопросу черт знает как, – говорил кому-то Макуэри. Краем глаза он заметил сидевшую в тени Адди, и мысль о том, что она могла услышать его резкое выражение, покоробила его. – Простите, дорогая леди, что я оскорбил ваш слух.
Адди весело рассмеялась:
– Уверяю вас, губернатор Макуэри, мне доводилось слышать и более резкие выражения.
В этот момент с двумя чашками пунша вернулся Уэнтворт:
– Добрый вечер, господин губернатор. Я вижу, вы флиртуете с моей дамой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118