– Что вы оба такие мрачные? Как на похоронах, – не преминул заметить Флинн.
Крег криво усмехнулся:
– Что ж, так и есть, приятель. Я сегодня не в своей тарелке. Мы с Адди хотели бы вас оставить. Если вы не возражаете…
Их намерение удалиться вызвало громкий смех и шутки. Если бы ты поменьше занимался этим самым, – завопил им вдогонку Флинн, – то и чувствовал бы себя лучше!
Когда они уже лежали, Крег начал целовать ее глаза, лоб, губы, пульсирующую жилку на шее. Целовал нежно и страстно, как всегда.
Адди, сгоравшая от желания, поторопила его:
– Ты что-то сегодня очень тянешь, любимый.
Она погладила его отвердевшую плоть и, выгибая спину, устремилась ему навстречу. Он привычно вошел в ритм, и ему удалось удовлетворить ее. Однако сам Крег не стремился к удовлетворению – слишком уж неприятные мысли его одолевали.
– Я все это время думал, дорогая, – проговорил он, когда они улеглись рядом.
Она пожала его руку.
– О чем же ты думал? – спросила она.
– О твоих родителях, – ответил он напряженным голосом. – Какой стыд, что все эти годы они ничего о нас не знали. И в том моя вина.
В кромешной тьме он не видел ее лица, но чувствовал, что она тихо плачет, чувствовал, как ее тело сотрясает дрожь.
– Ты представляешь себе мое состояние? – с трудом вымолвила Адди. – Ты знаешь, Крег… – У нее не было сил договорить.
– Не продолжай, дорогая. Лежи спокойно. И слушай, что я тебе скажу. Только обещай, что не станешь перебивать.
Она, всхлипнув, кивнула:
– О-обещаю.
– Хорошо. Так вот, Лайт сказал, что твоя мать тяжело больна.
– Ей станет лучше, когда она узнает, что мы живы.
– Ты обещала, что не будешь перебивать, – сказал Крег с притворной строгостью. – А теперь представь себе, насколько лучше она себя почувствует, когда увидит тебя собственными глазами. Воочию.
– Что ты предлагаешь, Крег?
Она попыталась вырваться из его объятий, но он обнял ее еще крепче. И тут же зажал ей ладонью рот.
– Послушай. Я хочу, чтобы ты вместе с детьми отправилась в Парраматту. Лайт и Уэнтворт проводят вас туда. Я люблю твоих родителей больше, чем своих собственных. Они относились ко мне как к родному сыну. А я оказался неблагодарным. Похитил у них дочь, так и не сообщив, где она и что с ней. Они, наверное, думают, что ты погибла. Адди, дорогая, мы должны искупить нашу вину. Ты должна поехать домой и навестить родителей. Не обязательно надолго. Всего на несколько недель. Ты же слышала, что теперь есть регулярное сообщение через Голубые горы. Даже ходят дилижансы. Ты сможешь вернуться в любое, какое захочешь, время. Любимая, ты понимаешь, что я тебе говорю?
Она вдруг вся расслабилась и тихо проговорила:
– Да, понимаю. Я тоже сегодня много об этом думала, но каждый раз меня останавливал страх – боюсь расстаться с тобой, боюсь потерять тебя.
– Ну почему ты должна потерять меня? Ты просто навестишь родителей. Представь себе, как обрадуется твоя мать, увидев своих внуков. Это продлит ее жизнь на долгие годы. Да и возродит твоего отца. – Он хохотнул. – Воображаю, как задерет хвост твой брат, когда встретится с названным в его честь племянником.
Адди понемногу успокаивалась.
– Да уж, представляю себе их лица, когда я заявлюсь к ним и скажу: «Джейсон и Джуно, сядьте на колени к своей бабушке».
Крег рассмеялся и стиснул жену в объятиях.
– Чего бы я только не дал, чтобы присутствовать при этом зрелище. – Помолчав, он заговорил о другом: – И ты могла бы сделать еще одно важное дело. Выяснить, в каком мы положении. Судя по всему, губернатор Макуэри мог объявить всеобщую амнистию тем беглецам, которые все эти годы жили, не нарушая закона.
– О Крег! Ты в самом деле полагаешь, что такое возможно, что мы оба сможем вернуться в дом моего отца и зажить там спокойно?
– Я в это верю, любимая. И ты тоже должна поверить. Адди вздохнула:
– Я постараюсь поверить.
– Стало быть, решено. Ты и наши дети отправитесь вместе с экспедицией Лайта и Уэнтворта.
– Если они возьмут нас с собой… Да, поеду, но только ненадолго. Если ты, конечно, сможешь…
– Я же сказал, чтобы ты верила в меня. Ее руки обвили его шею.
– О мой дорогой. Мне страшно расставаться с тобой даже на один день или ночь.
– Но это необходимо, родная. Наступило время новой надежды. Мы не прощаемся друг с другом. Жизнь только начинается.
Адди уже засыпала, когда неожиданная мысль развеяла сон: – «Почему я не спросила Уильяма Лайта про Джона Блэндингса?»
Глава 2
Весь следующий месяц, едва лишь появлялось свободное время, Адди то с иголкой в руке, то склонясь над ткацким станком или прялкой, занималась своим гардеробом. Самым удачным своим творением она считала юбку и блузку двух контрастных – черного и белого – цветов. В разговоре с Крегом она даже назвала это свое изделие шикарным туалетом.
– Хочешь, я сейчас их надену? – сказала она в то утро, когда собиралась отправиться с экспедицией в Новый Южный Уэльс.
Тяжелая шерстяная юбка, едва прикрывавшая лодыжки, была стянута над бедрами и расширялась книзу. Белая льняная блузка имела треугольный вырез, широкие рукава с манжетами на пуговичках и была перепоясана широкой лентой.
Выйдя из спальни, Адди сделала изящный поклон.
– Ну как я?
– Как леди Гамильтон.
– Ну и льстец же ты. Я даже не знаю, что теперь носят. В последний раз я видела журнал мод шесть лет назад. И шила этот наряд наугад.
Крег обнял ее.
– Лайт верно сказал: ты будешь выглядеть красавицей и в мешковине. Кстати, я бы советовал тебе держаться от него подальше. Похоже, он не пропустит ни одной женщины.
– Да, у него глаза человека распутного, так и поблескивают, – лукаво улыбнулась Адди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118