Стоя на коленях, она походила на робкую, застенчивую маленькую девочку.
– Ты меня смущаешь своим взглядом, дорогой, – сказала она, прикрыв груди руками.
– Зная, какие греховные желания я испытываю, ты смутилась бы еще больше.
Скромная и сдержанная, как невеста в брачную ночь, она нерешительно тронула его рукой. Ее пальцы коснулись его мускулистой шеи, соскользнули с широких плеч. Затем, уже обеими руками, она стала, постепенно распаляясь, ощупывать его мускулистую грудь, плоский живот. Наконец ее руки сползли вниз…
Она испустила долгий протяжный вздох.
– Ты ничуть не изменился, мой дорогой. – Ее глаза заблестели лукавинкой. – Конечно, предмет твоей гордости несколько утратил свою прежнюю величину и упругость, но я думаю, что он вполне подойдет для такой немолодой девушки, как я.
И они, обнявшись, покатились по постели, весело хохоча, как это бывало в прежние времена, бесконечно счастливые, что Господь даровал им воссоединение и невыразимое блаженство, переполняющее плоть и душу.
Она открылась перед ним, как раскрывается роза перед хоботком пчелы. И пока они не достигли кульминации любви, никто ив них не проронил ни слова.
«Наконец-то мы слились в одно неразрывное целое!»
И произошло это так же естественно, как если бы все эти долгие годы они ночь за ночью, неделю за неделей занимались любовью.
Потом они еще долго лежали рядом. Прижимаясь к его спине, она обвивала его руками. И они спали мирным, спокойным, удовлетворенным сном.
Перед самым рассветом Адди разбудила Крега:
– Пойдем на балкон, полюбуемся восходом солнца. Это утро имеет особое значение. Оно возвещает начало нашей новой жизни.
Он дал ей один из своих халатов и весело рассмеялся:
– Ты похожа на девочку в одежде своей матери.
Она прижалась к нему, и в самом деле чувствуя себя юной, веселой и легкомысленной девчонкой.
– Это пустые слова. Лесть на ирландский манер, – протянула она, поджав губы.
– Но я говорю всерьез, любимая, – нежно произнес он. – Может быть, ты и стала старше, но я этого не замечаю. Волшебство ли это любви или что другое, но это именно так. Для меня ты девочка.
Ее глаза были полны любви и благодарности. Слишком часто в последнее время, осматривая себя в зеркале после ванны или перед одеванием, она замечала, что ее талия становится чуть полнее, растет животик, округляются бедра и ягодицы.
Обнявшись, они вышли на балкон спальни и встали возле узорчатых чугунных перил, глядя на далекий восток. Над черным горизонтом, замыкающим море, протянулась серебряная лента.
– Будь мы героями романа, на этом и закончилось бы романтическое повествование о нашей судьбе, – задумчиво сказала Адди.
Крег рассмеялся коротким хриплым смешком.
– Возлюбленные, разлученные по злой воле звезд, вновь соединились и отправляются в долгий путь. Но это не продолжение старого, а начало нового романа, которое приносит с собой новые проблемы. И первая из этих проблем – твой муж, Джон Блэндингс.
– Да, Джон. Бедный Джон.
– Джон, бедный Джон, – иронически повторил он. – Джон – главная причина всех наших бед. Как же ты можешь?..
Она прикрыла его губы своей ладонью. И заговорила спокойно, но твердо:
– Нет, Крег, мы не можем взваливать вину за все случившееся только на Джона. Виноваты мы все.
– Я знаю, – нехотя признал Крег. – Так как же нам поступить с Джоном? Впрочем… Пока ты останешься миссис Джон Блэндингс, а я Максом Доналдсоном. И прежде всего наведу в самых высоких кругах справки, какова будет реакция властей в Новом Южном Уэльсе, если я вдруг раскрою свое инкогнито.
Адди в испуге всплеснула руками:
– О нет, дорогой!
– Ты боишься, что меня вздернут на ближайшем эвкалипте? Сильно в этом сомневаюсь, дорогая. Одно дело – ободранец без единого пенни в кармане, совсем другое – богач, влиятельный человек со связями на всех мировых рынках. Уверен, что Макс Доналдсон без труда сможет найти прибежище где угодно. Кажется, Саул Вандермиттен, брат девушки, которую любит Джейсон, неплохой адвокат?
– Саул – один из лучших адвокатов в колониях. Это признает даже Джон при всей его неприязни к евреям.
– Тогда я обращусь к мистеру Вандермиттену за советом относительно моего теперешнего положения. Разумеется, не прямо, а через доверенных лиц.
– Почему бы тебе не сделать это через Джуно? Молодой человек, в которого она влюблена, Теренс Трент – близкий политический единомышленник Саула. Оба они – участники чартистского движения.
– Я и сам сочувствую их идеалам.
Она поднялась на цыпочки и поцеловала его щетинистый подбородок.
– Я буду приходить к тебе столько раз, сколько ты меня примешь и сколько мне удастся отделаться от Джона. На наше счастье, он обращает на меня все меньше и меньше внимания, его уже не интересует, куда я хожу и где бываю, ибо его все глубже засасывают дела его растущей империи.
– Какой же он непроходимый глупец! Хотя то, что он пренебрегает тобой, нам лишь на руку. – Задумавшись, он засмотрелся на огненный край солнца, показавшийся из-за горизонта.
– О чем ты думаешь? – спросила она.
Он улыбнулся, все еще погруженный в свои мысли.
– О Джоне Блэндингсе. Может быть, в твоих словах и кроется решение проблемы?
– Каким образом?
– Не важно. Моя идея еще не оформилась окончательно.
– Твои недомолвки бесят меня, Крег Мак-Дугал. Я хочу знать, что у тебя на уме.
– Узнаешь в свое время. Запомни, что терпение, возможно, величайшая из всех добродетелей.
– Но только не для меня, – возразила она. – Спроси любую женщину, и она будет на моей стороне.
Рассмеявшись, он повернулся к Адди:
– При свете дня ты еще прелестнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118