Крег и Абару оставили себе на расходы двадцать тысяч долларов. Но если учесть, что полный пансион в «Найантике» стоил тысячу долларов в месяц, этой суммы не могло хватить надолго.
Хотя в долине и были когда-то процветающие фермы, не хватало ни овощей, ни мяса, потому что обезумевшие золотоискатели уничтожили все, что могло бы обеспечить им пропитание. Яблоки продавали поштучно, по пять долларов, яйца стоили от десяти до пятидесяти долларов за дюжину, пшеничная мука и солонина шли по сорок долларов за баррель, булка, стоившая в Нью-Йорке четыре цента, в Сан-Франциско продавалась уже за семьдесят пять центов.
Ножи шли по тридцать долларов, лопаты – по двадцать пять, чашки, тарелки, сковородки – по пять долларов, за сапоги брали целую сотню.
Городские доктора не выписывали рецепт дешевле чем за сто долларов. Виски обходилось по тридцать за бутылку. Бешеных денег стоили доски и кирпичи. А фунт гвоздей обходился в фунт золота!
Те, что побогаче, предпочитали выбрасывать грязную одежду и покупать новую, потому что прачки брали по двадцать пять долларов за дюжину любого белья.
Каждую ночь в салуне «Эльдорадо», в игорных и других увеселительных домах из рук в руки переходили сотни тысяч долларов. Из всех прочих мест Крег и Абару предпочитали «Эльдорадо», потому что здесь посетители могли удовлетворить почти все свои желания – поиграть в карты, посмотреть живые картины, даже отрывки из водевилей. При желании можно было пригласить какую-нибудь подругу в специальные задрапированные комнатки.
Заведение было оформлено с большой претензией на роскошь. На стенах висели дорогие картины, изображавшие нагих женщин в самых фривольных положениях и позах, вся обстановка, включая мебель, была привезена с континента. На полках стояли горы хрустальной посуды.
На игорных столах громоздились груды золотого песка, самородки, серебряные и золотые монеты. Играми руководили крупье. Обычно это были неулыбчивые, аскетичные люди с острым взглядом, не упускавшие ни одной мелочи. У каждого под рукой лежал двуствольный «дерринджер», а из-за пояса торчали рукоятки длинного ножа и тяжелого пистолета.
Старатели в клетчатых рубашках, шерстяных шапочках, грубых рабочих штанах и грязных сапогах сидели за игорными столами бок о бок с лондонскими денди в шелковых цилиндрах, фраках с бархатными отворотами и в гетрах.
Проститутки, хотя и одетые не так пышно, как настоящие леди, спали тут же, за столами, в брильянтовых ожерельях, браслетах и кольцах, при виде которых эти самые леди позеленели бы от зависти.
Золотоискатели не отставали от своих «дам»: их пальцы были унизаны брильянтовыми кольцами и перстнями, рубашки украшали разнообразные побрякушки из золота и драгоценных камней. А кое-кто носил даже золотые коронки с брильянтовым наполнителем. Когда кому-то из старателей доводилось проиграться вдрызг или когда его обчищали проститутки и сутенеры, он тут же отправлялся вверх по реке и столбил новый участок.
Квартал, облюбованный «сиднейскими утками», был настоящим гнездилищем пороков. Дюжие парни, приехавшие из городов и лесов Австралии и с Земли Ван Димена, отнюдь не собирались утруждать себя тяжелой старательской работой. Как и проститутки, они предпочитали жить за счет тех, кто сумел разбогатеть.
В гостиницах, кафе, танцевальных залах и трактирах города совершалось столько преступлений, всевозможного рода грязных дел, что по сравнению с Варварским берегом Содом и Гоморра показались бы тихими провинциальными деревушками.
Крег и Абару пользовались среди «сиднейских уток» определенным авторитетом благодаря ярко выраженному австралийскому акценту. Всякий раз когда какой-нибудь местный забулдыга задавал им неизменный вопрос: «За что сидели, ребята?» – Крег не моргнув глазом отвечал: «За нападения, грабежи и убийства». И они сразу же становились членами братства.
В тот вечер они сидели за своими кружками эля в трактире «Кабанья голова», принадлежавшем некоему Хеллу Хаггерти, условно освобожденному преступнику из Сиднея. В тот день из Панамы как раз прибыл корабль с австралийцами. Трактир был заполнен новоприбывшими, которых забрасывали вопросами о новостях с родины. Нелепо, даже смешно, но почти все они привыкли думать об исправительной колонии, где отбывали наказание, как о своей родине. Не Англия, не Ирландия, не какая-либо другая страна – Австралия была их домом. Свое теперешнее положение они расценивали как временное, мечтая свободными гражданами вернуться в Австралию.
Крег слушал вести с нарастающей тоской. До его слуха доносилось:
– Производители говядины начинают конкурировать с южными овцеводами… Между Сиднеем и Мельбурном установлено регулярное почтовое сообщение. Судя по всему, будущее именно за Мельбурном, там что ни человек, то богач.
– Сидней и Мельбурн, – фыркнул кто-то, – Тут и добираться-то нечего. Говорят, что представитель «Америкэн экспресс» Кобб собирается основать компанию, когда будет построена дорога, по которой можно будет проехать от Сиднея до Перта. Купил билет – и кати себе.
– Ты, может быть, и поедешь, приятель, а вот я ни за что. Заплати мне, и то не поеду. Нет, сэр, я останусь в Сиднее. Это такой же цивилизованный город, как Лондон и Париж.
– А что происходит на юге, в Аделаиде? Этот вопрос заставил его вздрогнуть.
– Аделаида – красивый город, построен, как Лондон, по обеим сторонам реки. В самом центре города – прекрасный парк. Что и говорить, Аделаида – чудо.
Крег низко нагнулся над кружкой эля.
На подмостки вспрыгнула тучная, неряшливо одетая и взлохмаченная блондинка и принялась раздеваться под крики, топот и свист зрителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118