Кроме того, если, решая деловые вопросы, мы не придем к соглашению, то потом нам придется терпеть общество друг друга до тех пор, пока мы не завершим обед. Нет уж, давайте сначала пообедаем, а уж потом будем говорить о делах.Он произнес свою тираду с таким так-том и учтивостью, что Джессике не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть, признавая его правоту. Конечно, это была всего лишь отсрочка, но она почему-то почувствовала облегчение.Ей даже подумалось, что она скорее всего ошибалась, обвиняя Рафаэля Кастеляра во всех смертных грехах. Джессике просто не верилось, что человек, который с таким жаром и самоотречением занимался с ней любовью на скамейке в саду, мог так спокойно сидеть с ней за одним столом и улыбаться вежливой, светской улыбкой. Ни словом, ни взглядом он не выдал себя и не намекнул, при каких обстоятельствах они встречались в последний раз. Со своей стороны Джессика просто не могла себе представить, как такой респектабельный, безупречно воспитанный человек может находить удовольствие в том, чтобы принимать участие в разнузданных оргиях, подобных той, на которую она попала в Рио. Нет, невероятно, решила она. И слава Богу!Некоторое время они говорили о Рио-де-Жанейро и о Новом Орлеане, о сходстве и различиях между этими двумя городами. Потом речь зашла о местах, в которых каждому довелось побывать, об особенностях национальных кухонь, о музыке и традициях. Рафаэль Кастеляр обнаружил удивительно глубокие познания в области американского джаза, а на новоорлеанском джазовом фестивале он бывал чуть ли не ежегодно. Американское кино тоже было ему хорошо знакомо; кроме того, он был в курсе всех последних бродвейских постановок и пьес, с которыми приезжали на гастроли театры Лондона и Парижа. После театра они заговорили о литературе, причем не только о книгах английских и североамериканских писателей, но и об авторах из Латинской Америки. В этой области Джессика, кстати говоря, чувствовала себя не очень уверенно, хотя она и была знакома с произведениями Жоржи Амаду и читала классический роман Роса «Дань дьяволу». Обсуждать с Кастеляром современных бразильских писателей ей было и вовсе не по плечу, поэтому она была не прочь вернуться на родную почву. Кастеляр это заметил и снова заговорил об американской литературе, да так свободно, с таким знанием дела, что Джессика была просто поражена. Когда она сказала ему, что он знает американских авторов лучше многих американцев, Рафаэль только пожал плечами.— Я ведь жил в Штатах, — объяснил он. Джессика задумчиво рассматривала его своими лучистыми зелеными глазами.— Да, — сказала она наконец. — Ваш английский просто безупречен. Конечно, иногда проскальзывают обороты, которые мы считаем чисто литературными, но я не замечаю никакого акцента.Кастеляр слегка наклонил голову в знак того, что принимает ее комплимент.— Моя старшая сестра вышла замуж за американца и переехала жить в Коннектикут, когда я был подростком, — сказал он. — Я часто навещал ее и даже жил с ними несколько лет, пока учился в Йеле.— Ах да, конечно, «Лига Плюща» ! — воскликнула Джессика. — Мне следовало бы сразу догадаться.— О чем? — спросил он, слегка подаваясь вперед.— Да нет, это я так… — несколько смутилась Джессика. — Ваши манеры, ваш внешний вид…— Крахмальная рубашка, галстук, — продолжил Кастеляр и скорчил гримасу. — Видели бы вы меня в джинсах и теннисных туфлях.Джессика честно постаралась представить его в таком виде, но у нее ничего не вышло. Одновременно она почувствовала странное сожаление, вызванное внезапной мыслью о том, что им вряд ли доведется встретиться в неформальной обстановке, которая допускала бы подобный наряд.Потом ей пришло в голову, что он совсем не похож на конкистадора, которым она представила его себе на встрече в Рио. Очевидно, когда он хотел, он умел быть и приятным собеседником, и услужливым кавалером. Единственное, чего Джессика никак не могла понять, так это зачем ему все это понадобилось, ведь они, в конце концов, были соперниками, конкурентами, если не сказать — противниками.Было и еще одно обстоятельство, которое тревожило Джессику. Если Кастеляр, как хамелеон, умел так быстро приспосабливаться к обстоятельствам, следовательно, он мог быть ее ночным любовником. Даже сейчас Джессика несколько раз ловила себя на том, что рассматривает его красиво очерченные, словно сошедшие с рисунков мастеров Возрождения, губы, безупречной формы пальцы, широкие и мускулистые плечи атлета и прикидывает: он или не он. Это мешало ей сосредоточиться на беседе, но она ничего не могла с собой поделать.Какая странная штука память, подумала Джессика. Порой ей казалось, что она никогда не сможет забыть ни одной детали, ни единого мгновения той страшной и восхитительной ночи, и все же некоторые подробности ускользали от нее, стирались, исчезали под наслоениями других чувств, других эмоций. То, что стало для нее знакомым и привычным, теперь казалось по меньшей мере странным, а то, что показалось непонятным тогда, теперь — возможно, благодаря подсознательной работе воображения, исподволь достраивавшего недостающие детали, — выглядело знакомым просто до боли.К салату из нежных ростков алоэ, к цыплятам, супу из стручков бамии, креветкам в сметанном соусе, шпинату и хрустящим хлебцам они взяли полбутылки «Шабли премьер крю». Этого было вполне достаточно, чтобы запивать еду и не потерять ясность мысли перед обсуждением деловых вопросов. От десерта оба отказались, предпочтя кофе. Когда две чашечки с душистым крепким напитком оказались перед ними на столе, они наконец заговорили о вещах более серьезных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163