Но он так устал и ослаб, что с трудом мог заставить себя улыбаться им и отвечать на вопросы. И еще – женщина это поняла – не желал ни о чем рассказывать. Ему необходимо было прийти в себя.
Элиана знала – превыше всего Бернар желал обрести покой, и в то же время ему предстояло изменить образ жизни, заново научиться чему-то. Она понимала: нелегко расставаться с прошлым, каким бы тяжким оно ни было, навеки проститься с тем, на что ушла половина жизни, ее лучшие годы. Что его ждало – трагическое забвение или новое счастье? Наверное, многое зависело от него самого.
В последующие дни у Бернара поднялась температура, и он был вынужден оставаться в постели. Все члены семьи старательно докучали ему своим вниманием, и он принимал их заботы с какой-то усталой благодарностью. Мальчишки одолевали Бернара расспросами, Адель напекла сливочных пирожных и потчевала отца, а малышка Розали не отходила от него – молча ловила каждое произнесенное им слово и не сводила с его лица задумчивых светлых глаз.
Чуть позже, из разговоров людей на улицах и из газет, Элиана узнала, чем завершилась драма, начавшаяся при Ватерлоо. Не думая о судьбе Франции, а заботясь о собственном спасении, парламент испуганно потребовал повторного отречения императора, и Наполеон дал согласие. Армия и народ все еще были на его стороне, и перед ним стоял выбор: сдать Париж или залить его кровью. И он, всю жизнь признававший только победу, на сей раз выбрал первое. Элиана слышала (хотя, возможно, это были только слухи), что Наполеон просил позволения остаться на службе в армии в качестве генерала, – ему отказали и в этом. С женой и сыном он был разлучен навсегда. Его ждала пожизненная ссылка на остров Святой Елены.
Король Людовик XVIII, взбешенный своим вторичным изгнанием, немедленно вернулся в Париж.
Элиана ни о чем не рассказывала Бернару, да он и не спрашивал. Она чувствовала: сейчас он не в состоянии строить планы на будущее, прошлое все еще цепко держало его в своих руках. Но и о прошлом ему тоже не хотелось думать.
Женщина сидела возле постели мужа и невольно радовалась тому, что видела вокруг. Мягкий чистый воздух лета, облако зелени, пронизанной солнечным светом, синева небес… Адель что-то шила в дальней комнате, весело напевая вполголоса, Розали сидела с книжкой на балконе, мальчики спустились во двор.
Элиана гладила волосы Бернара и слушала его рассказ. Под конец он сказал:
– Уверен, что командование удовлетворит мое прошение об отставке. Знаешь, это так необычно – чувствовать себя свободным! Точно скинут огромный груз и можно куда-то лететь!
И Элиана понимала, что он ощущает себя не окрыленным, а опустошенным, И говорит так, желая ее успокоить.
– Я всегда знал, что величайшее, равно как и единственное счастье для меня – жить с тобою и с детьми! Но получилось так, что я его упустил.
Элиана наклонилась и поцеловала его.
– Но теперь ты с нами. И мы еще можем любить друг друга так долго!
Бернар не успел ответить – внизу раздался необычный, повелительно-требовательный стук в дверь. Женщина встала.
– Я открою.
Она вышла из комнаты, и Бернар проводил взглядом ее фигуру, до сих пор пленявшую взор гибкой грацией движений. Элиана выглядела такой прекрасной и молодой, полной затаенной радости и глубокой любви.
Женщина спустилась вниз и открыла дверь. Перед нею стоял офицер полиции в сопровождении двух солдат. Сначала она не заподозрила ничего плохого.
– Здравствуйте, мадам. Полковник Бернар Флери живет здесь?
– Да. Входите, – растерянно промолвила женщина и сделала шаг назад.
Они без колебаний прошли в гостиную, а затем и в спальню. Элиана поспешила следом.
Когда они вошли в комнату, Бернар уже одевался.
– Помоги мне надеть мундир, – сказал он жене.
Элиана заметила, что его лицо обрело прежнее, решительно-жесткое выражение, а в манерах появились собранность и резкость.
– Зачем ты встал? Ты же болен! – воскликнула она.
– Полковник Флери? – спросил офицер.
– Да, – отвечал Бернар, – он перед вами.
– Вы арестованы по обвинению в нарушении присяги и государственной измене.
Бернар спокойно кивнул.
Элиана изумленно смотрела на них. Происходящее казалось ей нелепым.
– В измене? – повторила она, переводя взгляд с мужа на полицейских. – В какой измене? Этого человека можно по праву считать героем!
Бернар усмехнулся.
– История с легкостью превращает героев в изменников, дорогая.
У Элианы опустились руки.
– Я ничего не понимаю. Это какое-то недоразумение.
– У нас есть документы, мадам, – сказал офицер, – могу показать. Полковник Флери обвиняется в том, что отдал приказ своему полку перейти на сторону врага нации.
– Когда я отдавал этот приказ, то, кажется, был генералом, – заметил Бернар.
– Простите, полковник, командование не признает званий, присвоенных изменником народа.
– Что ж, я не настаиваю, – сказал Бернар и, повернувшись к жене, пояснил: – Власть сменилась, вот в чем дело, милая. Так бывает: сегодня – император, завтра – изгнанник, сегодня – офицер великой армии, завтра – предатель родины. А на вопрос, кто есть кто на самом деле, способно ответить лишь время.
– Но это же нелепо! – снова воскликнула Элиана. – Неужели никто этого не понимает!
Офицер отвел взгляд.
– Мы выполняем приказ, мадам.
Бернар приблизился к Элиане, и она сразу вспомнила сцену своего прощания с отцом.
– Думаю, мы скоро увидимся, дорогая. Тебе наверняка позволят навестить меня до суда или… после. – Он помедлил, потом негромко произнес: – Я не стану прощаться с детьми. Не говори им ничего… пока. Хорошо?
Элиана кивнула.
Бернар не обнял ее, не поцеловал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155