– Гобелены, – изнемогая продолжила Имоджин. – У нас были… О Боже… Ты знаешь, у нас были шелковые гобелены из Флоренции! Они были… Фицроджер! Они были.. Они были Волна восторга лишила ее дара речи.
Шелковые драпировки, – подсказал он ей. – Прекрасные, как ты сама.
– Прекрасные, как ты, – слабым голосом повторила Имоджин.
Фицроджер хитро прищурил глаза.
– Если ваши шелковые драпировки такие же красивые, как и я, Имоджин, вас обманули.
Откинув обе половины ее юбки одним плавным движением сильных мозолистых рук, он легко передвинул жену так, чтобы она оседлала его сверху.
– Ты красивый… – произнесла было Имоджин, но его пальцы отыскали ее самое чувствительное местечко, и девушка замолчала, погрузившись в новые ощущения – Продолжай разговаривать. Рыжик. Она судорожно выдохнула.
– Тебе это нравится? – – прошептала она.
– Да. А тебе?
Она опомнилась и вся содрогнулась, вспомнив об охраннике.
– Ты сумасшедший… Вино! – громко сказала она. – Нам необходимо вино! Много вина!
– Много вина. И меда. Немного приподнимись на руках ради меня, моя сладкая.
Имоджин приподнялась, чтобы муж губами мог дотянуться до ее груди, а тем временем его рука ласкала ее между бедер.
– Что еще нам нужно? – спросил он между ласками. – Травы и приправы? Ты такая пряная. Фрукты? Я вспомнил о дынях. И апельсины. Апельсины из Испании. Ты слаще, чем любой самый сладкий апельсин…
Имоджин с трудом удержалась от того, чтобы не вскрикнуть от удовольствия.
– Я не могу сдерживаться, когда ты делаешь со мной такие вещи, – запротестовала она. – Это нечестно.
Все это время она не переставала энергично двигать бедрами.
– Время пришло. Рыжик!
– Слава Богу!
– Ты должна сделать это.
– Что?
Фицроджер расстегнул свои холщовые подштанники, и она увидела результат эрекции.
– Я должен проникнуть в тебя. Имоджин широко раскрыла глаза. Хотя его естество показалось ей гораздо большим, чем то, которое она запомнила на всю жизнь, внутри у Имоджин не проходило томление от желания. Она взяла его в руки, и ее поразило, что он такой жаркий. У Фицроджера сперло в груди, и он с трудом выдохнул воздух.
Девушке было неприятно сознаваться в неведении, но пришлось сделать это:
– Я даже не знаю, где он должен быть, – шепнула она мужу.
– Ты не знаешь свое собственное тело? Муж взял ее правую руку и поместил между бедрами. Затем Имоджин провела рукой назад и, ощутив влажность, остановилась.
– О, мне почти так же приятно, как когда ты меня трогаешь здесь.
– Не забудь об этом, когда меня не будет…
Наконец Имоджин поняла смысл еще одного из странных предупреждений отца Фульфгана.
– Но это же страшный грех! – возмутилась она.
– Но тебя будет трудно поймать, когда ты станешь это делать. Давай, Рыжик!
Она услышала напряжение в его голосе.
– Возьми меня и помести в свое тело. Имоджин ухватилась за его напрягшееся естество рукой. Она опять ощутила его движение. Сначала она стала сжимать его в ладони, а потом, вспомнив Фульфгана, импульсивно склонила голову и лизнула… Фицроджер чуть было не закричал, выгнулся под ней дугой и чуть было не сбросил ее с себя.
– Имоджин! Оставь это на следующий раз, ладно? – простонал он.
– Но тебе же это нравится? – усмехнулась она.
– Да, очень. Но пусти меня в свое лоно. Сделай меня своим мужем, Рыжик!
Имоджин приподнялась, чтобы принять его в себя, туда, где все было готово к этому. Как только он начал заполнять ее до отказа, ей стало не по себе.
– Скажи что-нибудь, – шепнул ей Тай.
– Я хочу этого, – четко ответила она ему и всему миру. – Ты даже не представляешь, как сильно я желаю этого.
– Знаю, – пробормотал Тайрон, а Имоджин снова засмеялась.
– Ты очень большой, – заметила она, осторожно опускаясь на него. Все мужчины та… О… – Имоджин не смогла договорить и замерла.
– Имоджин, только ты можешь это довести до конца.
Она ощутила боль. Настоящую боль. Девушка ощутила преграду, и если она будет двигаться дальше, то ей станет еще больнее. Имоджин осторожно нажала, боль усилилась. Она остановилась, а Фицроджер поцеловал ее.
– Может, будет лучше, если я сделаю это? Его вопрос задел ее самолюбие.
– Нет, я могу сделать это сама, но только зажми мне рот. Я боюсь, что закричу.
– Ты можешь меня кусать, – сказал ей муж и вложил ладонь ей между зубов.
Имоджин прихватила его руку зубами и немного приподнялась, чтобы нажать посильнее.
Ей было больно, но она продолжала опускаться. Стало очень больно, но она уже не останавливалась, хотя по щекам у нее текли слезы. Потом после взрыва боли осталось только жжение.
Имоджин почувствовала вкус крови во рту, она поняла, что укусила Тайрона, и быстро отпустила его руку.
– Мне было так же больно, как и тебе, – мрачно заметил Тайрон.
Имоджин продолжала сидеть на муже, наполненная им до отказа. Ей было больно, но она была все же рада, что смогла довести все до конца. Имоджин понимала, что если бы она лежала под ним, то все было бы гораздо хуже. Тогда бы она кричала и винила во всем только его.
– Разве так бывает не у всех? – спросила она мужа.
– Не знаю. Тебе действительно очень плохо?
– – Все в порядке. Что дальше? – храбро спросила она.
Фицроджер сел, прислонившись к с гене, и положил ее ноги себе на талию. Ей стало немного легче.
Он снова принялся ласкать и целовать жену, не переставая слегка шевелить бедрами.
Имоджин хотелось просить его, чтобы он все сделал, чтобы снять свое напряжение, но она боялась. Боялась новой боли. Поэтому у нее снова потекли слезы из глаз.
– В чем дело? – спросил Фицроджер, касаясь ее щеки. – Я думаю, что нам следует все выяснить.
Я все делаю не правильно, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105