– Это ваша статуэтка, мэм? Какая… необычная.
Он увидел, как дрогнули ее губы, и взмолился о том, чтобы она сыграла свою роль.
– Она принадлежит моему отцу, ваша светлость.
– Я выиграл все у твоего отца, – оборвал ее Крофтон, – в том числе эти непристойные статуэтки. Я утверждаю, что вы, мисс Мэндевилл, воровка и девка Ле Корбо, и я повторю это, когда прибудет полиция. Я позабочусь о том, чтобы тебя высекли, привязав к телеге.
Трис повернулся, он был готов в случае необходимости встать между Крофтоном и Крессидой. Он мечтал о том, чтобы Крофтон сделал первый шаг. Больше всего на свете он хотел превратить лицо Крофтона в кровавое месиво. Пока же он заставил себя даже не сжимать кулаки.
– Вы выиграли девять статуй, сэр, – сказала Крессида с ледяным отвращением. – Их было десять, это можно доказать. Вы не выиграли то, что находится в нашем доме в Лондоне.
Крофтон взвыл от злости. Как же он должен ненавидеть Крессиду за то, что ей удалось бежать из его рук.
– А как насчет Ле Корбо? Объясни, если сможешь, что ты делаешь в его комнатах?
Трис вмешался прежде, чем Крессида смогла ответить:
– Лучше скажите мне, Крофтон, что вы делаете здесь?
– Охочусь на воронов. Вы, герцог, наверное, уехали с моей вечеринки раньше, чем туда нагрянул Ле Корбо и ограбил меня.
– Конечно, я уехал. Это была скучная вечеринка. Но почему вы здесь? С месье Бурро сняты подозрения.
– Один из его сообщников легко мог выйти на дорогу в его обличье. Он обманул судей, но не обманет меня.
В этот момент в комнату ворвался разъяренный Жан-Мари Бурро, в синяках, в растрепанной одежде.
Одной рукой он обнимал свою натурщицу, закутанную в одеяло. Он усадил ее на скамью и обернулся к Крофтону.
– Вы обвиняете меня! – вскричал он, сверкнув глазами. Ах, французский темперамент. Очень кстати!
– Меня! Честного человека! – Выразительные жесты подчеркивали каждую фразу. – Вы обвиняете меня, меня! Моя невиновность доказана. Что должен сделать честный человек, чтобы его оставили в покое в этой ужасной стране? Вы вторглись в мою комнату! Нанесли ущерб имуществу! Напали на почтенную женщину…
– Почтенную? – рассмеялся мужчина, одетый тигром. Шатаясь, он пробрался в комнату и направился прямо к женщине. Жан-Мари развернулся и ударил его ногой в пах. Тот взвыл и свернулся клубком от боли.
Трис не мог удержаться – он рассмеялся:
– Браво!
Не зная, что случится в следующую секунду, он повернулся к Крофтону.
– Мой кузен, Жан-Мари Бурро, – представил он, – которого я навестил по семейным делам.
– Кузен? – взорвался Крофтон.
– Кузен. Внебрачный сын моего дяди. Крофтон, я предлагаю вам уйти и забрать ваше отребье с собой. Будьте так добры, не забудьте возместить ущерб хозяину гостиницы.
Глаза Крофтона забегали.
– Я не уйду, пока не узнаю, что здесь делает мисс Мэндевилл с этой статуэткой. Она говорит, что такая же была в доме ее отца в Лондоне. Но я думаю, что весь набор был в Стокли-Мэнор, значит, эта – одна из тех, которые украл Ворон. – Он набрался смелости и посмотрел Трису в глаза. – Это доказывает, что ваш кузен – Ворон, а мисс Мэндевилл – его сообщница.
Трис почти слышал, как крутятся шестеренки в голове Крофтона.
– Ошибусь ли я, Сент-Рейвен; полагая, что этой статуэткой заинтересовалась ваша подружка – рахат-лукум?
Трис постарался не изменить выражения лица и снова рассмотрел фигурку в монокль.
– Возможно, она подойдет. Статуэтка продается, мисс Мэндевилл?
Она сделала книксен. Он находил, что ее розовые щечки в этой возмутительной ситуации выглядят естественно.
– Конечно, ваша светлость. Я пришла сюда, чтобы предложить ее месье Бурро, – мне сказали, что он коллекционирует такие вещицы. Вы же знаете, лорд Крофтон, – добавила она с притворной сладостью, – моя семья вынуждена продать все, что не является необходимым.
Она была королевой среди женщин.
Однако эта проклятая сцена вбивает гвозди в крышку их гроба. Все эти люди, хоть и пьяные, запомнят эту встречу и будут говорить о ней. То, что Крессида была здесь, – прискорбно, но не гибельно. Однако если кто-то решит, что Крессида похожа на подружку Сент-Рейвена, то с этого момента для нее начнется дорога в ад.
Трис взглянул на Крофтона. Тот выглядел озадаченным, что было неудивительно. Перед ним была цепь событий, которая заставляла думать о сговоре. С другой стороны, кто поверит в существование преступной связи между разбойником-французом, целомудренной провинциальной леди и герцогом? Особенно если добродетельная леди представляет собой образец благопристойности – блеклая одежда, аккуратная шляпка и очки.
Жан-Мари подошел к Крессиде, взял статуэтку и стал вертеть ее в руках.
– Прекрасный образец искусства Кашмира, мисс Мэндевилл. Но я должен огорчить вас – не очень редкий.
Трис задумался, имеет ли Бурро хоть какое-нибудь понятие о том, о чем говорит.
– Я не могу предложить вам за нее больше тридцати фунтов. Как жаль, что у нее нет пары.
– Это был набор из десяти фигурок, месье. У нас есть и другие индийские вещи, однако большая часть их перешла в руки лорда Крофтона.
– Меня интересует – прошу прощения, мадемуазель, – только эротическое искусство. – Он вернул ей статуэтку. – Дайте мне знать, если захотите продать ее.
Внимание Триса было обращено на Крофтона. Его планы были расстроены, и поэтому он был опасен. Крофтон взглянул на Жана-Мари.
– Я продолжаю утверждать, что ты Ворон, лягушатник, и ты ограбил мой дом прошлой ночью. Перед тем как уйти, я обыщу эту комнату, и никто не помешает мне сделать это.
«Хорошо, – подумал Трис. – У меня есть шанс избить его до полусмерти».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98