Хэнк потрепал мальчика по плечу.
– Почему такая вытянутая физиономия?
Тот пожал плечами.
– А я думал, мы друзья, – заметил Хэнк.
– Мы и есть друзья.
– Тогда скажи, в чем дело.
– Я однажды слышал, как Смитти сказала, что она научится готовить, даже если придется погибнуть, вникая в тайны костра.
Хэнк язвительно подумал про себя, что она может и их всех за собой потянуть – вспомнить хотя бы вчерашний ужин: он вручил ей гигантский плод хлебного дерева, а пока она его готовила, он почти исчез, превратившись в маленький уголек.
– Я не хочу, чтобы Смитти умерла, как и все остальные.
– Ну, это просто так говорят. Готовка не убьет ее. – Хэнк посмотрел мальчику в глаза. – Ну а что касается смерти... не надо прятаться от нее. Ничто не вечно.
– Почему?
– Потому что смерть – это часть жизни.
– Нет, почему мы не можем жить всегда?
– Потому что все умирают, чтобы могло родиться что-то новое.
– Я не хочу умирать.
– Когда мы умираем, то какая-то часть остается на земле. – Хэнк встал на колени, чтобы смотреть Теодору в лицо. – Вот возьми, например, нашу игру в слова. Мы все время задаем в ней одни и те же вопросы. Она как бы движется по кругу, да?
– Угу.
– Жизнь – она тоже как круг. – Хэнк даже нарисовал круг на песке. – Земля – пыль, рождается человек, живет, умирает и снова превращается в пыль, становится частью земли. Понимаешь?
– Вроде бы.
Хэнк взял пригоршню песка.
– Дай руку. – Он высыпал песок в ладони мальчика. – Как ты полагаешь, что такое песок? Что ты чувствуешь?
Теодор перетер его в ладонях.
– Это как маленькие камешки.
– Вот именно. Эта пригоршня песка была когда-то одним целым с утесом, с теми большущими скалами.
– Не может быть!
Хэнк важно кивнул.
– Но море, ветер и время превратили скалы в песок. Именно то, что ты держишь в руке, может, когда-то было камнем в какой угодно части света.
– В Китае?
– Почему нет? Вспомни, Смитти говорила, что получится, если расплавить песок?
– Он станет стеклом.
– Правильно, а если смешать песок со всякими химическими веществами, которые добываются в горах, да еще с водой, то получится цемент и бетон. А из бетона строят здания...
– Статуи в парках.
Хэнк кивнул:
– Вот видишь, как устроена жизнь. Даже такие большие, монументальные скалы могут в какой-то момент уйти, раствориться, но на самом деле ничто не исчезает окончательно. – Он опять ткнул пальцем в нарисованный круг. – Понял?
– Получается, что мама и папа все еще здесь?
– Ты – их частичка, и твои сестры – тоже. А вы же здесь!
Теодор кивнул, подумал и задал новый вопрос:
– Что случится, когда мы умрем?
– Наши дети будут жить на земле.
– У тебя разве есть дети?
Хэнк засмеялся:
– Нет.
– А что же будет с тобой, когда ты умрешь?
– Думаю, меня похоронят, постепенно я превращусь в пыль, потом мне бы хотелось, чтобы поднялся по-настоящему сильный ветер и сдул бы меня в какое-нибудь классное место. – Он помолчал. – Вот тебе еще одна загадка. – Хэнк поднял пустую раковину и бросил ее в океан. – В этой раковине жила устрица, она была морским существом, потом умерла, теперь это только скорлупка. Вода разобьет ее о песок, а через много-много лет, угадай, что произойдет?
Лицо Теодора просияло.
– Превратится в песок.
– Молодец! Ну а сейчас пошли. Только возьмем это с собой. – Он взял ведро и пошел по пляжу, Теодор засеменил вслед. Хэнк обернулся и замедлил шаги. Мальчик догнал его и взялся за ручку ведра, чтобы нести его вместе с Хэнком.
– А устрицы попадают на небо?
– Не сомневаюсь.
– Откуда ты знаешь?
Хэнк остановился опять, поставил ведро и достал из кармана жемчужинку, которую он нашел.
– Видишь? Ты знаешь, что это?
– Жемчужина?
– Да, их находят в устричных раковинах.
– Я не знал.
– Точно. Дай руку. – Хэнк положил жемчужину на ладонь мальчика. – Что такое рай?
– Там живут Бог и ангелы.
Хэнк взял раковину и раскрыл ее.
– Видишь? Она снаружи шероховатая и некрасивая, а загляни внутрь. – Он показал мальчику ровную переливающуюся поверхность.
– Похоже на жемчужину.
– Правильно. А ты слышал о Жемчужных Вратах Рая?
Теодор посмотрел внутрь раковины, а потом на жемчужину. Лицо его все осветилось, он засмеялся от удовольствия.
Хэнк взглянул ему в лицо, подмигнул и снова поднял ведро.
– Пошли.
Теодор побежал за ним.
– Мы друзья, Хэнк?
– Заметано.
– Заметано, – низким голосом повторил мальчик. Хэнк заулыбался, а Теодор схватился за дужку ведра с другой стороны, и они пошли вместе. Хэнк видел, что мальчик старается скопировать его походку.
– Парень?
– Да? – Теодор сбился с шага.
– Я возьму это. – Хэнк перенес ведро в другую руку. Мальчишка сразу нахмурился, но ничего не успел ни спросить, ни сделать. Хэнк дернул его назад за руку и побежал изо всех сил, крикнув через плечо:
– Спорим, я тебя обгоню!
Теодор бросился за ним, возмущенно крича:
– Это же нечестно!
– Нет! Но ты же должен дать более слабому старшему товарищу фору?
– Эй, Смитти! Мы принесли тут тебе кое-что новенькое, чтобы тебе было чем разжечь костер! – весело закричал Хэнк с порога.
В хижине было тихо и царил полумрак. Он огляделся. Вдруг из темного угла раздался стон. Что-то там пошевелилось. Хэнк поставил ведро с устрицами и пересек комнату.
– Смитти?
– Радуйся, Хэнк Уайатт, торжествуй, если можешь.
Она лежала в какой-то странной позе, а голос ее, казалось, исходил из-под земли.
– Что ты там делаешь?
– Пытаюсь изо всех сил сдержаться и не застрелить тебя.
– Ах да! Твоя одежда! – Он довольно хохотнул. – Я стырил ее из-под самого твоего носа. Вижу, ты ее нашла.
– Через несколько часов, – слабо выдохнула она и наконец взглянула на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97