– Пожалуйста, воздержитесь от проклятий, не упоминайте имя дьявола всуе.
Хэнк выглядел неважно. Челюсти его закаменели, даже появился тик на правой щеке. Он посмотрел на землю с таким видом, как будто опасался, что видит ее в последний раз, и потер лоб левой свободной рукой.
Мадди обменялся с Маргарет взглядом, подмигнул ей и повернулся к Хэнку:
– Порядок.
Потом подождал целую минуту.
– Приготовиться.
У Хэнка был такой вид, будто Мадди сейчас поведет его на гильотину.
Мадди крепко сжал руку Хэнка и сказал:
– Поехали!
И они полетели вертикально вверх, метров на сто в высоту, видимо, Мадди не смог отказать себе в удовольствии подразнить Хэнка.
У-у-укин сын! – раздалось откуда-то с небес.
Хэнк долго моргал, наверное, в течение минуты, пытаясь освободиться от волшебного облака, попавшего в глаза. Но это мало помогало, пока дым не рассеялся сам собой. Внутри бутылка походила на рай в представлении старьевщика. Хэнк бывал в закладных лавках, но нигде не видел подобного хаоса.
Ясно было одно: Мадди собирал новинки техники и всякие диковинки всех времен и народов. Некоторые странные механизмы были с зубцами и шестернями, другие – с приводными ремнями. Древний боевой топор соседствовал с чашей, полной фиг и фиников, песочные часы – с набором каких-то лотков, скорее напоминающих лабиринт для крысы.
Там были и камера, и треножник, пудреный парик, пряжки для обуви, коллекция пиджаков, один ярче другого, дорожные шашки и шарманка стояли у стены рядом с грелкой для кровати и кузнечными мехами.
Хэнк подвинулся и тут же локтем въехал в греческую вазу, полную каких-то книжек. Он пошарил рукой и вытащил бульварный роман. Господи, это-то хоть откуда? Он взглянул на джинна, который сидел, подперев голову рукой, на рыжей в красную полоску скамье. Ножки ее были выполнены в виде драконов. Ноги джинна болтались, не доставая до земли, и он своими колокольчиками вызвякивал какую-то мелодию. Хэнк никак не мог к этому привыкнуть.
Он взглянул вниз и увидел под сиденьем пачки газет, каких-то листовок и буклетов. Сверху и с боков свисали шелковые драпировки – пурпурные, красные, желтые, они походили на карнавальные палатки. Тончайшая москитная сетка висела на медных настенных крючках в виде голов пифонов.
Больше всего там было подушек из разных тканей, с кисточками и бахромой, всех цветов и размеров, а пол был устлан старинными персидскими коврами.
Неожиданно рядом с его правым ухом раздался удар гонга. Хэнк повернулся на его звук и увидел причудливые деревянные часы, которые как раз стали отбивать глупейшую мелодию. Из дверец на часах появились две деревянные фигурки мужчины и женщины с крошечными цимбалами в руках. Они обошли круг и, встретившись на середине, стали бить в цимбалы друг друга. Насмотревшись, Хэнк повернулся и... застыл на месте. Он увидел вдруг то, что не попадалось ему уже много лет. У ярко-красной стены лежали бейсбольная бита, черная перчатка с ловушкой и мячик. На негнущихся ногах он подошел поближе, взял в руки биту, машинально слегка подкинул ее в руке. Он смотрел на нее и не верил собственным глазам. Он вспоминал о том времени, когда у него была мечта, нет, не мечта, а скорее это был его шанс. Теперь, когда прошло столько лет, ему казалось, что это все было не с ним, а с кем-то другим. История, выдумка, предлог – все равно как большая рыба, которая сорвалась с крючка. Он смотрел и смотрел на биту в руке. Может быть, потому, что он проторчал в тюрьме последние четыре года, может, потому, что неумолимо бежит время. Эта проклятая бита напомнила ему все, что он отбрасывал от себя почти десять лет, каждую дверь, которая могла бы открыться и осветить темную дорогу, которую он выбрал для себя, боясь поверить, что жизнь не так плоха, как он думает.
Он закрыл глаза на какое-то мгновение и представил себя на беговой дорожке судьбы: вот он бежит, изо всех сил прячась от всего хорошего, что предлагала ему жизнь. Он всегда был готов проиграть, но отчаянно боялся попробовать выиграть.
– Привет, Хэнк!
Он мгновенно обернулся, как будто его ударили. Сзади него стоял Теодор. Хэнк растерялся. Ему было неловко, что его застали в тот момент, когда он парил между прошлым и будущим. Он нагнулся и поставил биту на старое место у стены и только потом взглянул в лицо мальчику. Но судьба продолжала глумиться над ним: на Теодоре была кепка чикагской бейсбольной команды. Лавровый венок был зачем-то надет на шею, поверх его обычной одежды красовалась тога, свисавшая почти до пола. На плече висела ракетка для бадминтона. В кулаке он зажал белый воланчик. Теодор помахал Хэнку рукой, а Мадди сидел на диване и, казалось, с удовольствием и большим интересом наблюдал эту сцену. Хэнк нахмурился, джинн сделал большие глаза и схватил первый попавшийся роман.
– Не обращайте на меня внимания, – сказал он якобы небрежно, откинулся на подушки, положил ногу на ногу и начал читать.
Хэнк еще выждал, но Мадди глаз не поднял.
– Иди сюда, парень.
Теодор склонил голову к плечу и не сдвинулся с места.
– Что-нибудь случилось?
– Да. Я сказал, чтобы ты подошел.
– Я не хочу.
– Если мне придется этим заняться, то предупреждаю, что могу рассвирепеть.
– Я хочу...
– Только не это! – взревел Хэнк и бросился к мальчугану, чтобы закрыть ему рот.
Ребенок и сам уже захлопнул рот себе ладошкой, когда услышал вопль Хэнка, и испуганно смотрел на него поверх руки. Он не успел ничего произнести. Хэнку, впрочем, показалось, что с дивана донесся приглушенный смешок, и он тут же метнул взгляд на джинна, но тот лежал и похоже был поглощен книгой.
Хэнк тряхнул головой и посмотрел опять на Теодора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97