Та спала глубоким сном, свернувшись у нее на руках.
Материнство свалилось ей как снег на голову, и, разумеется, ни ум, ни образование не могли тут помочь.
Мадди проснулся от того, что кто-то стучал по его бутылке. Он провел по лицу рукой, стряхнув окончательно сон с усталых глаз, и посмотрел вверх, на пробку. Если бы ему когда-нибудь дали три желания, то он бы первым делом поставил себе дверь с замком. Мадди свесил ноги с дивана, колокольчики на туфлях звякнули. Он встал и потянулся.
– Мадди! – донесся до него громкий шепот. – Ты спишь?
Джинн сложил руки рупором и крикнул:
– Нет, хозяин!
Пробку вынули, и исполинский голубой глаз появился в отверстии.
– Ты выходишь?
– Да, хозяин, как только ты отодвинешься.
– Я понял. – Глаз мигнул и убрался. – Так?
Ноги Мадди оторвались от ковра, и через секунду он уже вылетел в облаке волшебного дыма на поверхность. Как только пурпурный туман рассеялся, джинн увидел, как его хозяин с любопытством смотрит в горлышко бутылки, пытаясь разглядеть, что там внутри.
– Что там у тебя есть?
– Ты хотел бы посмотреть?
Теодор отвел глаза от бутылки, и Мадди понял, как сильно маленький хозяин хотел бы увидеть, что внутри.
– А можно?
Мадди опустил руки, скрещенные на груди. Пусть Аллах простит его за нарушение ритуала. Какому-то слабоумному на заре времен показалось, что настоящие джинны должны всегда стоять скрестив руки, дескать, это очень им к лицу, а тут стой теперь две тысячи лет, конца-края не видно. Мадди взглянул на Теодора – тот, сгорая от нетерпения, ерзал на месте – и протянул ему руку.
– Только возьми меня за руку, хозяин.
Теодор подбежал и с готовностью протянул руку. Их сразу окутало чудесным пурпурным облаком, и они начали парить над землей.
– Священная корова!
Они делали круги, слегка поднимаясь над землей и над бутылкой, как два сокола, нацелившиеся на добычу. Теодор радостно смеялся, не в силах успокоиться, и Мадди решил еще немного покружить, чтобы дать ему время привыкнуть и насладиться полетом.
Они как раз собирались сделать последний круг и зависли над бутылкой, когда Лидия появилась из-за камней.
– Лиди! Посмотри на меня: я летаю! У-у-у! До свидания, Лиди. Я скоро.
И они исчезли внутри бутылки.
– А где паренек?
Маргарет осторожно уложила Аннабель в кроватку, сооруженную из сундука, и подняла глаза. Хэнк, насупившись, смотрел на нее.
– Тердор? Я его не видела.
– Я тоже. – Хэнк огляделся. – А где Лидия?
– Она ходит где-то здесь.
– Ради всего святого! Неужели так трудно последить за детьми?
Она медленно повернулась, руки сами собой сжались в кулаки.
– Подожди минутку.
– Пойди и приведи ее.
Маргарет сосчитала про себя до двадцати пяти и потом спокойно сказала:
– Я не могу оставить малышку. Она только что заснула.
Он выругался так громко, что мог бы разбудить любого, тем более маленького ребенка, и Аннабель тут же проснулась и заплакала.
Хэнк нахально посмотрел на Маргарет:
– Ну что ж, она больше не спит.
Маргарет сделала небольшой шаг назад.
– Прекрасно. – Она повернулась и пошла к скалам. – Пойду поищу Лидию.
– Какого черта? Куда ты?
Маргарет не оборачивалась, более того – она подхватила свою юбку и побежала как ветер.
– Смитти! Ты не можешь оставить ребенка на меня! Проклятие! Вернись.
Она понеслась пуще прежнего. Вот единственное, чего она не лишилась на острове. Бегает она по-прежнему. Ее длинные ноги пожирают метры, как и раньше. Недаром она всегда славилась как самая быстрая бегунья в команде колледжа. У нее даже было прозвище Антилопа.
– Смитти! Черт тебя побери!
Она только рассмеялась и исчезла из виду быстрее, чем Хэнк Уайатт осознал свое поражение.
Глава 18
Аннабель смотрела на Хэнка из-за края сундука так пристально и пугающе-серьезно, что он невольно подумал, что ей следует стать судьей. Он провел рукой по волосам и выругался, ибо не знал, как еще дать волю гневу.
– Демо! – тут же повторил ребенок, засунул два пальца в рот и уставился на него снова.
Мрачный, он стоял и думал, что теперь предпринять. Тут Аннабель неожиданно упала на спину в своей постельке, потом поднялась.
– Пикабу!
– Да-да, пикабу-пикабу.
Она опять нырнула вниз.
Хэнк закатил глаза: «Я что, так и буду пикабукать тут целый день?!»
Над краем сундука показались кудрявая рыжая головка и два ярких глаза.
– Папа!
– О нет, ну уж нет. Ни под каким видом! – Он поднял руки вверх и отступил назад так быстро, что ударился о ствол дерева. – Никаких пап! – Он показал на себя пальцем. – Я – Хэнк. Поняла? Хэнк!
Аннабель улыбнулась, вытащила пальцы изо рта и помахала ему своей пухлой ручкой.
Пока он метался взад и вперед, бормотал что-то, приглаживал волосы, ругался про себя всеми известными ему плохими словами, Аннабель вылезла из ящика и подбежала к нему на своих коротких толстеньких ножках.
Он обернулся и увидел у нее в руках банан. Они смерили друг друга взглядом. Невинность и воплощенный цинизм. Хэнк опустился на корточки, и малышка протянула ему банан.
– Ребенок, ты есть хочешь?
Она в ответ только улыбнулась. Пока он чистил банан, она придвинулась, пальцем ткнула ему в нос и вдруг сказала:
– Нос.
Он был поражен, но вскоре ему пришлось удивиться еще больше.
– Нос Хэнка, – произнесла Аннабель чисто-чисто, без ошибки.
Он засмеялся:
– Правильно. Это мой нос. – Он сел на песок и протянул ей угощение. – На, возьми.
Малышка схватила банан, но сжала его так сильно, что он превратился в кашицу.
Аннабель взглянула на свои пальцы, на Хэнка и проговорила:
– Демо!
– Да, похоже, все правильно, ты смышленый ребенок.
Аннабель затолкала немного банана себе в рот, слизнув с руки, и заползла ему на колени, устроилась, прислонившись спиной к его груди, а ножки скрестив по-турецки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97