Как она любила Мордекая — и не в последнюю очередь за его преданность и верность тем, кого он любит! Она бы не хотела, чтобы в прошлом что-то сложилось по-иному ведь тогда она бы не обрела любви Мордекая. Боже, как ей не стыдно! Ведь жизнь Хантера — под угрозой, а она думает о себе!— Ты права, я любила Хантера с самого детства, но у меня нет обиды на тебя за то, что случилось. Я верю, что бы ни делалось, все к лучшему, хотя пока мы этого и не ощущаем.Не веря своим ушам, Дэвон впервые обратила свой взгляд на Элсбет. Недоверие смешалось с осуждением:— Как ты так можешь говорить? Что же здесь хорошего: я потеряла ребенка, Хантера нет больше с нами. Если бы он не спас мне жизнь, он бы сам остался в живых, а Сесилия готовилась бы к своему выпускному балу, как и полагается девушке в ее годы. А теперь ее разыскивают, как убийцу, и повесят, если поймают…— Дэвон, не надо корить себя за то, что произошло с Хантером и Сесилией. Не твоя вина, что Сесилия убила Нейла Самнера. Хантер решил помогать патриотам задолго до того, как встретил тебя. Он знал, на что идет. И он пошел на это — как и многие другие — потому что хотел видеть Виргинию свободной от британского ига.— Но арестовали-то его из-за меня. Если бы Нейл Самнер не узнал меня, Хантер никогда не попал бы под подозрение.— Может быть, но мы с самого начала все понимали, что это лишь дело времени, пока ему удастся сохранять свою тайну. Меня вообще удивляет, что его раньше не заподозрили. Он так свободно вращался в обоих лагерях. Других, кто сохранял верность короне, давно бы уже вымазали дегтем и вываляли в перьях, а Хантеру все было нипочем; мало кому из роялистов удавалось найти покупателей на свой урожай, а Баркли-Гроув продолжал процветать. Не будь полковник Браггерт такой дубиной, он бы давно уже должен был догадаться, что в его окружении действует шпион противника.Элсбет помолчала, пытаясь справиться со спазмом в горле, возникшем при мысли, что никогда в жизни больше не увидит Хантера.— И ты должна помнить, что у нас нет никаких доказательств, что Хантер мертв. Мы должны верить, что он жив, Дэвон. И что он к тебе вернется. И что Сесилия в безопасности… где бы она ни была сейчас.Глаза Дэвон вновь увлажнились, и она отвернулась. Хоть бы Элсбет оказалась права! — молила она про себя. — Только бы Хантер был жив! Но вот насчет чего она уж явно ошибается — так это, что он вернется к ней. Ее пальцы вновь прошлись по пустому, плоскому животу, теперь ей нечем удержать Хантера около себя, да она и не будет его просить быть с ней. Она его слишком любила, чтобы не дать ему соединиться с женщиной, которую он по-настоящему любит — с Элсбет. Если бы это было угодно Богу, она отдала бы с радостью свою жизнь, только бы жил Хантер.«Боже, дай Хантеру вернуться к тем, кого он любит, и клянусь, я никогда больше не омрачу его жизнь своим существованием», — молча молила Дэвон — и вдруг из тумана появилась фигура всадника.Да, это те же темные волосы, те же очертания фигуры — Дэвон вскочила на ноги и бросилась вниз по ступенькам; Элсбет не успела ее остановить. Имя Хантера уже трепетало на ее устах. Фигура на секунду исчезла в лоскуте тумана, появилась вновь; всадник остановился в нескольких футах от нее. Это был Рурке О'Коннор.Он узнал жену Хантера, и по выражению его красивого лица можно было понять, что это для него приятный сюрприз. Он улыбнулся — проказно-хамовато, грациозно поклонился в седле, взмахнув треуголкой:— Миледи, приятно видеть вас — причем не мертвой, хотя мне о вас именно так сказали Дэвон сразу потухшим взглядом вглядывалась в человека, которого она приняла за своего мужа. Волна разочарования, даже гнева поднялась в ней.— Так вы не Хантер… — сказала она, каким-то даже обвинительным тоном.Рурке снова отвесил поклон.— Это вы метко подметили, миледи. Но я как раз приехал поговорить насчет него и его сестрички Сесилии.— Так вы не Хантер, — снова повторила Дэвон с нарастающим гневом. У нее вдруг возникло чувство, как будто она второй раз потеряла мужа, — и зашаталась под тяжестью непереносимой боли.Рурке быстро спрыгнул на землю и успел подхватить Дэвон прежде, чем она рухнула. Он легко поднял ее на руки. Она недвижно смотрела куда-то вдаль, мимо человека, который так похож на ее супруга.— Внеси ее в дом. Она очень больна, нельзя, чтобы она охладилась, — распорядилась Элсбет, указывая ему путь в спальню Дэвон.Рурке осторожно положил Дэвон на широкую двуспальную кровать и встал в сторонку Элсбет накрыла ее одеялом, пощупала лоб. Вроде не горячий. Прошептала:— Отдохни, Дэвон. Скоро тебе станет лучше.Управившись с больной, Эслбет занялась симпатичным морячком — впрочем, и на суше он был хоть куда. Приветливая улыбка несколько смягчила жесткие складки озабоченности на ее лице. Она провела его в холл и закрыла дверь — как оказалось, недостаточно плотно.Ей всегда нравился кузен Хантера — еще когда они были детьми. Она понимала его стремление доказать всем, что он вполне самостоятельный и ни в ком не нуждается. Другие его сторонились, а она пыталась подружиться. Это было нелегким делом — особенно, когда в последние годы его репутация стала оставлять желать лучшего. Однако она старалась всегда помнить, что этот человек, которого многие считали обыкновенным пиратом, был когда-то маленьким, всеми брошенным мальчишкой, который принимал тычки и затрещины, не опуская голову, и говорил всякие жуткие слова — вместо того, чтобы просто разреветься. Поэтому кое на что в его прошлом и настоящем она закрывала глаза.— Ну, капитан О'Коннор, действительно, я вижу, ты заслужил свою репутацию рокового мужчины. Женщины так и падают к твоим ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88