— Ну, ладно. Твоя взяла. Сегодня мы пошлем полковнику Браггерту письмо, что принимаем его приглашение.Дэвон импульсивно обняла его за шею:— Спасибо. Обещаю, ты не пожалеешь о своем решении.— Молю Господа, чтобы ты оказалась права, — ответил Хантер, тоже обнимая ее. Мордекай, почувствовав, что он теперь здесь уже лишний, тихо вышел из кабинета. Широко улыбнулся: дела у молодоженов, видать, идут неплохо. Спустился по лестнице, вышел на веранду, глубоко вдохнул теплый летний бриз. Хорошо, что Хантер женился на Дэвон. И для него, не в последнюю очередь. В результате он смог сказать Элсбет о том, что он ее любит, и, что уж совсем странно, она вроде бы отвечает ему взаимностью.Взгляд Мордекая скользнул мимо высоких магнолий, остановился на дороге, которая вела к Уитмэн-Плейс, и улыбка его погасла. Он не видел Элсбет уже два дня, а казалось — прошла вечность. Воспоминания о чудесных, теплых минутах с ней там, в саду губернаторского дворца, поддерживали его дух, но чем дольше длилась разлука, тем меньше у него было уверенности в том, что это вообще было.Господи, да вот и предмет его дум! Скачет на своей рыжей кобыле, вот скрылась в кустах, и вот уже совсем близко. Улыбается, машет ему рукой! Остановила коня, соскочила — он, увалень такой, даже не успел ей помочь… Бросилась ему в объятья, поцеловала прямо в губы. И опять он опоздал: едва собрался заключить ее в объятья, а она уже вывернулась и весело-непринужденно посмотрела на него:— Вот о чем я мечтала целых два дня! Мордекай ухмыльнулся и встряхнул головой; да, тут поневоле обалдеешь.— Наверное, не надо так говорить, но та ли эта Элсбет Уитмэн, которую я знал столько лет?Элсбет, которая никогда за свои двадцать лет не чувствовала себя такой переполненной какой-то неведомой ей жизненной силой, наклонила голову набок и ответила еще более непринужденно:— Хороший вопрос, но ответ тебе может и не понравиться.Мордекай, заинтригованный этой новой для него Элсбет, посерьезнел. Какие-то сомнения закопошились в нем. Несмело спросил:— Как это, миледи?— Той Элсбет Уитмэн, которую ты знал, больше нет. Она как бы умерла два дня назад, там в саду, у губернатора, — ответила она, пытаясь объяснить ему то охватившее ее чувство освобождения, которое пришло к ней после женитьбы Хантера.Действительно ушла в прошлое какая-то часть ее жизни… и она возродилась — превратившись в женщину, которая не стесняется выражать свои чувства тем, к кому они у нее есть. Внезапный поворот судьбы заставил ее понять, что жизнь коротка и нельзя тратить ее зря. Она больше не боялась выглядеть смешной, не боялась того, что подумают люди. Она была свободна — как будет свободна Америка, когда она выгонит британских солдат обратно, за океан. Она тоже будет бороться за свободу — колонии и свою собственную, рядом с человеком, которого она любит.Мордекай понял ее и улыбнулся.— По-моему, новая Элсбет нравится мне еще больше. Та, которую я знал раньше, ни за что не решилась бы меня поцеловать. Она была уж слишком застенчивая.— Застенчивая или глупая, — сказала Элсбет, и ее негромкий смех разнесся в утреннем воздухе.Мордекаю очень захотелось снова ощутить ее в своих объятьях. Он подошел к ней поближе, прижал к себе.— Спасибо за новую Элсбет. Я так мучался и переживал два этих дня — думал, вдруг ты все передумаешь, насчет нас. Тут еще эта Сесилия. Подозреваю, она уже сделала все, чтобы расписать меня как следует. Она не говорила, что я ем младенцев за завтраком?Элсбет покачала головой, положив руки ему на плечи и заглядывая в его бледно-голубые глаза.— Бедняжка. По-моему, она вообще забыла обо всем, о нас тем более — после того, как увидела этого британского полковника.— Да уж. Она вроде в него здорово втюрилась, — сказал Мордекай и нахмурился.Элсбет нежно провела рукой по его обветренной щеке.— Все будет хорошо. Тебе с Хантером нечего бояться. Она молодая, и не задумывается о том, чем вы занимаетесь на этой войне, на чьей вы стороне. Она верит тому, что ей говорят… и тому, чему хочет верить.— Я уж все-таки скажу, что думаю. Ей нужна твердая рука, но у Хантера к ней слабость. А у Сесилии бешеный темперамент. Ужас, что может случиться, если она вдруг узнает о нас все. Устроит очередной скандал, и все выплеснет наружу, а кончится для нас всех петлей.— Ну, пока-то, думаю, мы в безопасности. У нее первая любовь, да еще такая пылкая! Если она не сидит, мечтая о своем полковнике, то все выспрашивает меня о мужчинах, браке и тому подобных вещах, — Элсбет улыбнулась и снова покачала головой. — Боюсь, она сделала не очень хороший выбор. Так мне во всяком случае уже говорили.Мордекай прицокнул языком: ему понравился ее ответ. Скоро они поженятся, и он будет ее первым, и если Господь ниспошлет им долгую жизнь, последним мужчиной. '— Я-то думал, что она уже скандалит — домой хочет. Чтобы напакостить молодоженам. Уж я-то ее знаю.Элсбет бросила взгляд в направлении дома.— Как там дела?— Настолько хорошо, что минуту назад я решил, что самое разумное для меня — это как можно быстрее исчезнуть из кабинета… чтобы не помешать.Глаза Элсбет округлились, она слегка порозовела.— Ты не имеешь в виду… Мордекай кивнул.— Ну не в кабинете же! Кроме того ведь сейчас и не вечер, и не утро…Он заговорщически подмигнул ей:— Скоро узнаешь: для всего есть свое время и свое место. Но когда любишь, годится любое время и любое место.Он еще раз прицокнул языком, а Элсбет покраснела еще гуще и уткнулась ему в плечо.Не доезжая города, Сесилия остановила коня. Рассеянно подергала кнопку на перчатке, беспокойно оглянулась вокруг Все-таки можно ли одной, без сопровождения — пусть это даже будет кучер — приехать в город?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88