добрый самаритянин в чистом виде! Ну да, это опять был тот самый дядька – темноглазый шатен из метро!
Вот так номер...
Это ж надо запасть до такой степени на женщину в запачканном платье! Извращенец какой-то. Но продолжать знакомство с ним ей ни в коей мере не хотелось. Не ко времени это, во-первых, а во-вторых, сейчас совсем не стоит осложнять свою личную жизнь какой-то посторонней, пусть и кратковременной связью. Лерина судьба в этом смысле уже практически решена, шаг вправо, шаг влево... ни к чему все это! Как бы половчее проскользнуть мимо неожиданного поклонника?
Может, вернуться к Анжеле и попросить ее еще разок исполнить свои ангельские функции? В том смысле, чтобы вывести незадачливую подопечную из магазина по какой-нибудь запасной лестнице?
Поразмыслив, Лера, однако, решила своей небесной покровительнице больше не докучать. Во-первых, надо и совесть иметь. Во-вторых, запасной лестницы в этом зачуханном магазинишке, может статься, и нету. А в-третьих, она совершенно забыла, что переоделась! Как бы ни запал на нее этот мужик, зачем бы ее ни выслеживал, он вряд ли догадается, что Лера зашла в магазин переодеться. То-то он столь внимательно провожает взглядом каждую женщину в белом! Лера же теперь – в бледно-синем. Типа, в голубом. Почти по Есенину: «Да, мне нравилась девушка в белом, но теперь я люблю в голубом!» И если еще подобрать волосы, заколов их на затылке, и надеть большие голубые очки, которые лежат у нее в сумке, то опознать Леру будет затруднительно.
Она мгновенно изменила прическу, спряталась за очками, даже индийские серьги в виде позолоченных ракушек сняла (вдруг внезапный поклонник их приметил?), а потом, опустив голову и ссутулившись, ринулась из магазинных дверей.
Все-таки Анжела, очевидно, оказалась вполне профессиональным ангелом-хранителем, потому что продолжала охранять Леру даже без ее просьбы. Так оно, строго говоря, и должно быть! Именно в ту минуту, когда наша героиня готовилась пройти самую опасную зону, в кармане у самаритянина зазвонил телефон.
– Алло! – раздраженно крикнул он, не отрывая глаз от двери магазина, из которой (вот дурак-то!) Лера давно уже вышла. – Да, слушаю! Нет, еще нет.
Неизвестно почему Лера замедлила шаг, хотя ей бы, по-хорошему, следовало бежать со всех ног к метро, пока внимание самаритянина было отвлечено от нее.
– Да не мог я ее пропустить, – рявкнул в эту минуту означенный самаритянин. – Шляется небось по отделам. Как только выйдет, я ее сразу... Погоди, вон, кажется... Нет, не она. Тетка похожая, платье совершенно такое же, но не она.
Лера невольно оглянулась. Из магазина выходила рыжеволосая долговязая особа – то ли девица-перестарок, ли молодящаяся дамочка бальзаковских лет, – облаченная почти в такое же беленькое льняное платьице, как то, что лежало сейчас в Лериной сумке.
«Тетка похожая?! Ах ты!..» – несколько мгновений Лера была переполнена негодованием, для других чувств просто не оставалось места. Ну уж волосы у нее не мотаются вот так бестолково по плечам, а ниспадают на них красивыми волнами! И ноги не кривые: может быть, самое красивое во всей ее фигуре – это ноги! И она гораздо худее, эта тетка точно пятидесятого размера, а у Леры все-таки сорок шестой.
Но тут приступ возмущения схлынул, и до нее начал доходить основной смысл речи самаритянина.
«Как только выйдет, я ее сразу...»
Что?
Окликну? Провожу? Остановлю? Напугаю? Убью? Застрелю-зарежу-заколю-оторву голову?
Отчего-то в голову вползала исключительно террористическая терминология. Теперь Лера даже оглянуться боялась на темноглазого самаритянина, чтобы, не дай бог, не привлечь его внимания. Неслась к метро, сколько хватало прыти, а сама ломала голову в полной растерянности: так это что, не внезапное ошаление от ее несусветных прелестей произошло с мужиком? Скорее полная противоположность ему, если он мог сравнить ее с той дурацкой теткой! И почему он с кем-то советуется, как поступить с Лерой? Кто еще в курсе их мимолетной встречи? И почему сей неизвестный так интересуется встречей, что самаритянин докладывает ему о своей слежке?
Лера влетела в двери метро, ринулась к турникету, потом вынуждена была вернуться к кассе – купить билет, потом наконец-то вскочила на эскалатор и побежала вниз, ибо лестница-чудесница ползла слишком медленно, а спину словно жгло каленым железом, а в висках так и стучало тревожное: «По-че-му?! По-че-му?!»
Опомнилась она только в вагоне и обнаружила, что впопыхах заскочила в поезд, идущий в противоположном от «Баррикадной» направлении. А впрочем, это не страшно, ну доедет до «Пушкинской», там пересядет на Горьковско-Замоскворецкую линию. Разницы никакой. Однако надо взять себя в руки, не то заедешь в этой безумной Москве бог весть куда, а времени до встречи с Фрау осталось уже с гулькин нос.
Успокойся, сказала себе Лера. Все равно ничего не поймешь в создавшейся ситуации, так что лучше не дергайся. Это жизнь, а не дамский роман, в которых ты разбираешься не глядя. С жизнью дела у тебя обстоят посложней. Только зря накрутишь себя домыслами, поэтому забудь, забудь сейчас обо всем: о самаритянине, о его странном разговоре, о волчьем выражении, промелькнувшем в темных глазах, о злобе и раздражении, которые ты уловила в его голосе... Забудь! Помни только о Фрау. О том, что будешь говорить в защиту своего романа. А потом, по дороге домой, в Нижний, лежа на вагонной полке, ты как следует обдумаешь случившееся.
А скорее всего, постараешься забыть эту историю, отогнать от себя, как отгоняешь все непонятное, неприятное, ненужное. И зачем, зачем, в самом деле, думать о тревожном?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17