Мать честная! — пробормотал пришедший, а потом, чуть громче :
— Эка притча!
* * *
Десмонд непонимающе вскинул брови: только полный, безнадежный кретин мог принять эту молодую красавицу за свою мать! Впрочем, очевидно, пришедший ошибся в темноте. Вот он шагнул к лавке, наклонился, потянул за тяжелый воротник, скрывший лицо девушки до самых глаз… и Десмонд ощутил всем существом своим, как вздрогнул этот нежданный гость, потому что шуба скользнула на пол, открыв нескромному взору полунагое бесчувственное тело.
Ноги у Десмонда подкосились. Ох, что же сделал, что сделал он с этой девушкой, так нежно и доверчиво улыбавшейся ему?! На какой позор обрек ее! Да разве можно надеяться, что этот человек сохранит тайну.., не растрезвонит всей округе о том, что увидел вьюжной рождественской ночью?
И вдруг сердце его с болью сжалось. А что, если он по случайности занял место этого мужчины? Что, если девушка ожидала в баньке не кого попало, а именно этого здоровяка, коему было предназначено сделаться ее первым обладателем? Выходит, Десмонд похитил то, что по праву должно было достаться другому?..
Ревность ослепила его, ноги подкосились. Она ждала другого, а ежели тот не пришел, сгодился первый попавшийся! Десмонд даже ахнул от злого стыда — и ладонью испуганно зажал рот: не услышал ли незнакомец?
Однако тот, чудилось, вообще ничего не видел и не слышал сейчас. Но вот он надсадно втянул в себя воздух, громко причмокнул, а в следующий миг глыба его тела как-то нелепо зашевелилась, и Десмонд не сразу понял, что пришедший сбрасывает с себя тулуп. Мелькнула было глупая надежда, что он тоже решил прикрыть лежащую, чтоб не замерзла, но тут же мужик, торопливо шаривший по своему телу, чуть шатнулся в сторону, на миг став боком к свече, и Десмонд увидел на бревенчатой стене уродливо изогнутые очертания его тела с каким-то огромным, устрашающе огромным предметом, торчащим внизу живота.
Зрелище было столь чудовищное, что Десмонд не поверил глазам. От несообразности свершавшегося он просто-таки обмер и некоторое время тупо глядел, как мужик враскоряку взгромождается верхом на лавку, накрывая своей громадой бесчувственное тело. Но вдруг раздался пронзительный крик, и столбняк, овладевший Десмондом, исчез. Нет, не призыв, не радость заждавшейся любовницы слышались в этом крике — исступленный, отчаянный ужас!
Нелепые догадки, выдуманная ревность развеялись, как дымок под порывом ветра. Не глядя, он схватил что-то, оказавшееся под рукой, и с размаху послал этот предмет вперед…
В это мгновение очнувшаяся девушка с такою силой ударила коленом навалившегося на нее насильника, что тот отпрянул — и голова его с грохотом врезалась в летящее оружие Десмонда, коим оказалась деревянная шайка.
Что-то разлетелось на куски. Через мгновение Десмонд понял: это, к сожалению, не голова разбойника, а шайка.
Мужик окаменело сидел верхом на лавке, покачивая, словно бы с легкой укоризною, головою в треухе (охваченный похотью, он даже не снял шапки!). Десмонд судорожно зашарил вокруг, мечтая отыскать снаряд поувесистее, но тут мужик покачнулся, а потом медленно, будто нехотя, сполз с лавки и простерся на полу. Девушка, приподнявшись и прижав колени к подбородку, мгновение глядела на него расширившимися от ужаса глазами, а потом вдруг обессиленно рухнула навзничь, и Десмонд понял, что она вновь лишилась чувств.
Десмонд осторожно шагнул вперед, отлепил от стола огарочек и склонился над недвижимым насильником. И отпрянул: вытаращенные застывшие глаза глянули на него, рот ощерился в застывшей ухмылке. У Десмонда невольно смутился дух от тяжелого предчувствия. Схватил лежащего за грудки, тряхнул.., у него запрокинулась голова, наконец-то свалилась шапка… И Десмонд сообразил, что внезапный соперник его мертв.
* * *
Он не помнил, как очутился на дворе, однако прошло, верно, какое-то время, прежде чем студеные объятия метели вернули ему утраченное соображение. Схватился за голову. Ох, бурная выдалась нынче рождественская ночь! Обесчещенная девушка, убитый… Десмонд скомкал в пригоршне снег, прижал к левому виску, в котором резко пульсировала боль. Сразу стало легче, в голове прояснилось. Он уже осмысленным взором попытался пронизать круговерть мыслей, зная одно: что бы ни оставил он за своей спиной, надо поскорее отыскать Олега, возок, быстрых коней, которые унесут его прочь отсюда. Десмонду случалось проливать чужую кровь; но одно дело — встать с врагом лицом к лицу, и совсем другое — прикончить кого-то из-за угла.
Правда, он защищал девушку.., честь прекрасной дамы, если так можно выразиться. Странствующий рыцарь, защитник угнетенных!.. Сэр Ланселот! Пустое дело: гордиться сэру Ланселоту совершенно нечем. Нет, скорее прочь, прочь отсюда! Но куда идти? И он ахнул, увидев огненный промельк впереди, за белой завесою метели. Нелепая мысль, что это все демоны преисподней несутся в адских вихрях за его грешною душою, пришла, конечно, но тут же была унесена порывом ветра. Да никакие это не адские вихри мятутся — это искры летят, гонимые порывом ветра! Искры из печной трубы!
* * *
Одно из двух: или где-то рядом изба, или.., сердце Десмонда радостно забилось — или Олег догадался растопить сильный огонь в печи, обогревающей возок, такой сильный, чтобы искры летели из трубы. Опьяненный радостью, вмиг забывший обо всем на свете, Десмонд ринулся на этот маяк. Он не пробежал и двадцати шагов, как с двух сторон вцепились в него чьи-то руки, и два голоса, один, отрочески звонкий и счастливый, — Олега, другой, надтреснутый от страха, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21