Королева эпатажа -


Аннотация
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Говорят, что… Софья Блювштейн (Сонька Золотая Ручка)
Говорят, что однажды генералу Фролову снилась женщина. Лица ее он еще не видел – оно было скрыто вуалью до самых губ. Легкое светлое платье обрисовывало точеную фигуру. И он мог бы поклясться, что эта дама принадлежит к числу тех смелых женщин, которые отказались от корсета, как от варварского сооружения, которое калечит женское тело и замедляет кровообращение. Насколько генералу было известно, таких смелых дам было пока мало, однако он мечтал, чтобы их было побольше. Какое, в самом деле, варварство, и тело они уродуют… А такое тело, например, как то, что ему снилось, уродовать просто грех! Восхитительное тело. И это при том, что женщина сия была в платье! А кабы без оного?
Сон продолжался. Дама сновала туда-сюда по комнате, причем совершенно бесшумно. Чудилось, некая сильфида порхает над цветами… Ну, цветов-то никаких не было, генерал это знал, однако почему-то он чувствовал их аромат. Или то был аромат изумительных духов дамы? Какие, однако, чудесные сны порою снятся: с запахами! А вот кабы в сем сне божественная сильфида взяла да и поцеловала бы генерала, интересно знать, какого вкуса были бы ее пухлые вишневые губки?
А вслед за губками он попросил бы позволения поцеловать ее в шейку и еще вот сюда, в эту обворожительную ложбиночку меж грудей, таких смуглых, таких налитых, так взволнованно вздымающихся…
Генерал нервно заметался в постели, протягивая руки к прекрасному видению… – и вырвался из дремы. Зажмурился что было сил, пытаясь поймать ускользающий и такой волнующий сон, однако перед глазами ничего не было, кроме мельтешения разноцветных кругов. Упустил, дурак! Дернул же черт проснуться! Генерал с тяжким, разочарованным вздохом открыл глаза.
И резко сел, обнаружив прямо перед собой видение из своего сна. Видение стояло, прижав к груди кулачки, и смотрело на него. Теперь шляпки с вуалью уже не было, и генерал мог рассмотреть прелестное личико с мушкой на щеке, испуганные карие глаза… большие, миндалевидные, с тяжелыми черными ресницами.
Батюшки-светы, да она ведь просто красавица, его сильфида! Но кто она? Как сюда попала? Что делает здесь, в его номере?
– Гутен морген, – растерянно проворковало между тем видение. – Но кто вы такой, сударь? Что вы делаете здесь, в моем нумере, в моей постели?
В ее постели?!
Генерал привскочил, стараясь, впрочем, чтобы одеяло с него не сползло (по причине жаркого лета и духоты он спал без одежды, короче, вовсе, извините за выражение, nu), и стремительно обозрел комнату. Слава Богу, он еще не спятил: это его нумер с его вещами, его кофром, его саквояжиком, полным кое-чем, очень дорогим генералу…
– Сударыня, осмелюсь заметить, что вы изволите ошибаться, – проговорил он и тут же понял, что в его словах не было нужды: дама озиралась вокруг с истинным ужасом.
– Боже мой! – пробормотала она. – Я ошиблась… Я ошиблась дверью!
От потрясения она опустила руки, доселе прижатые к груди, и генерал увидел, что дама, оказывается, уже и платье расстегнула, готовясь переодеться. Все, что открылось его взору, было достойно самых громких похвал, и генералу оставалось только Бога молить, чтобы дама не спохватилась и не принялась застегиваться.
Но она и не думала об этом, пребывая в полной прострации.
– Боже, какой стыд! – воскликнула дама. – Ранним утром… в комнате чужого мужчины… Что вы обо мне подумаете?!
Тут ноги у нее подкосились, и она просто-таки рухнула на краешек генеральской кровати. И тут генерал уловил не только запах ее прелестных духов, но также и аромат коньяка.
Вот в чем штука! Дамочка-то воротилась с гулянки! Она просто пьяна! Нет, не до положения риз, конечно, но изрядно, чтобы можно было с больной головы забрести в чужой нумер. Крепко же затуманены у нее мозги, у бедняжки, если не соображает, что сидит на постели, в которой имеет место быть голый мужчина.
К счастью, она и не подозревает, что он голый.
А кабы подозревала, то что бы сделала? Убежала с криком ужаса или…
Интересно знать, где она напилась? Были ли там любезные кавалеры? Или только один кавалер, ее любовник?
При этой мысли в воображении генерала возникли вдруг столь скоромные картинки, что стишата небезызвестного автора – Баркова, которые генерал частенько почитывал на досуге, почудились бы просто детским лепетом. А между тем все выходило почти в точности по Баркову:
Вид тела молодого, плечи,
Ее упругий, пышный бюст…
И между ног, как залп картечи,
Его сразил кудрявый куст.
«Боже мой, несчастный я человек! Одну только службу государеву знаю, никакого от ней передыху… – с тоской подумал генерал. – Вот кабы я был не я, а лучший, красивейший человек в мире, я б сейчас взял ее за руку и сказал…»
И обмер, сообразив, что, сам того не замечая, уже сжал ей… нет, не ручку, это бы еще ничего… а сжал он ее колено под платьем… и как-то не может остановиться, комкает пышные батистовые волны, сгребает их, открывая вид на ножку в кружевном чулочке…
«Сейчас она мне как влепит пощечину!

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2