Перед новым, 1995 годом врачи единогласно уверяли, что январь Корсаков уж точно переживет, ну а там - сколько бог даст. И это было так мало - и так бесконечно много! То есть еще целый месяц дозволялось ждать чуда. Тридцать дней надежды: всякое может случиться!..
Пока что случилось только одно: в Дивееве внезапно померла мать Ирины Сергеевны. Еще пятнадцать лет назад, после смерти мужа, поселилась она при монастыре - в ту пору пока не ставшем местом светского модного паломничества, а прозябавшем в забвении и бедности.
Деваться некуда: матушку в последний путь надо проводить, хотя бы одной Ирине Сергеевне. Корсаков, понятно, с места двинуться не мог, Марьяна осталась при нем, а Ирина Сергеевна отправилась в путь: отпевать рабу божию Антонину должны были первого января, так что, хочешь не хочешь. Новый год Корсаковым выпадало встречать поврозь.
Марьяну, конечно, приглашал Борис или хоть в гости напрашивался, да какие уж тут гости...
Михаил Алексеевич, впрочем, храбрился. Потребовал чин чинарем накрыть стол возле его постели, поставить лучшую посуду, бокалы богемского хрусталя. Марьяна даже развеселилась от этого подобия праздника.
Но вот что выяснилось уже часу в десятом вечера: в доме нет шампанского! И хоть, конечно, Михаил Алексеевич вообще об алкоголе думать забыл, ему загорелось поднять в новогоднюю полночь бокал с шампанским. Вынь да положь!
Марьяна, ругая себя за недосмотр, поцеловала отца, сказала, что сейчас вернется, и собралась пробежаться по ближним коммерческим лавочкам. Отец слабым, но строгим голосом окликнул ее уже от дверей, велел переодеться вместо нарядного платья, на которое она накинула шубенку, - толстый свитер и шерстяные рейтузы, да накинуть шаль вместо тоненького шарфика, да теплые носки в сапоги.
Марьяна не предполагала, что выйдет такая задержка, но все же отца послушалась, а на прощание вошла в спальню: показаться. Корсаков обвел ее любящим взглядом - когда у него вот так лучились глаза, Марьяна начинала отчаянно надеяться, что все же свершится необыкновенное чудо жизни! - и сказал:
- Главное, ты его выпить не забудь потом! Бери полусладкое!
Затем он устало откинулся на подушки, а Марьяна выбежала за дверь. На лестнице ее как ознобом пробрало: к чему это сказано? - но размышлять было недосуг.
Метрах в ста от их дома, на площади Свободы, кучковались один к одному "комки", которые, невзирая на неурочный час, рьяно ковали деньги, однако, к огорчению Марьяны, шампанское нашлось только в одном: словно в насмешку, это оказался "Брют" - кислятина, которую Корсаковы терпеть не могли.
Марьяна взглянула на часы. Пол-одиннадцатого. Есть время катнуться до площади Минина, а уж коли там ничего не отыщется, сгодится и "Брют": ведь главное, чтобы было чем выстрелить в потолок! На всякий случай она его купила, чтобы уж не возвращаться, если ничего не найдет.
Мимо полз почти пустой троллейбус, и Марьяна вскочила в него. "А может, обойдемся "Брютом"?" - мелькнуло в голове, когда проехали поворот на Ко-валиху, но тут же вспомнились слова отца о полусладком, и она поплотнее уселась на холодном, скользком сиденье.
Троллейбус тащился, будто полудохлый червяк, но наконец-то добрался до площади. Народ двинулся на выход, но водитель открыл только переднюю дверь и провозгласил:
- Приготовьте билеты для проверки!
Марьяна привычно потянулась, чтобы снять с плеча ремешок, да так и ахнула. Выскочив из дому впопыхах, ненадолго, она прихватила только кошелек да целлофановый пакет, а сумку свою, где в косметичке лежал проездной, оставила дома. Дойдя до водителя, протянула тысячу.
- Проснулась? - недружелюбно глянул он и отстранил Марьяну, пропуская в дверь старуху, которая демонстративно тыкала ему пенсионное удостоверение прямо в лицо:
- Нашел время проверяловку устраивать!
- Давай гуляй, бабка! А ты штраф готовь.
- Да ладно придираться. Я на прошлой остановке вошла, - попыталась схитрить Марьяна, но водитель грубо осадил ее:
- Не ври! Я видел, ты на Свободе влезла. Штраф, ну!
Марьяна, оглянувшись, увидела, что, кроме них двоих, в троллейбусе уже, никого нет. Обреченно открыла кошелек:
- И сколько?
- Десятку.
- Что? Десять тысяч?! - Она ткнула пальцем в надпись на стекле: "За безбилетный проезд штраф 8 тыс. руб.". - Ты что же, неграмотный или забыл, что здесь написано?
- Это я трафарет не успел заменить, - бесстыже ухмыляясь, пояснил шофер. - Инфляция, ставки поднимаются! Гони червончик.
Унижаться перед плюгавеньким троллейбусным властелином не хотелось, и Марьяна промолвила с высокомерной откровенностью:
- Пожалуйста, возьми с меня сейчас только восемь тысяч, иначе на шампанское не хватит.
- Шампанское! - взвизгнул водитель. - На шампанское ей не хватит! Да я не могу бутылку пива на Новый год себе купить, а тут - на шампанское! Отдашь штраф или нет?
- Нет! - огрызнулась Марьяна. - Говорю же, возьми сейчас восемь, а остальные я тебе или кому-нибудь из твоих коллег здесь, на этой остановке, хотьзавтра передам. Или, если не веришь, запиши мой телефон...
- Ах ты, блядешка! - протянул он почти миролюбиво. - Вот как, значит, мужиков заманиваешь, дешевка!
Он сунулся в кабину, чем-то там щелкнул, запер за собой дверь и, проскользнув сквозь передние створки, удалился прочь от троллейбуса.
Какое-то время Марьяна переваривала бессмысленное, но оттого не менее гнусное оскорбление и не сразу осознала пугающую реальность: водитель-то сбежал, а двери-то закрылись!
Она в этом троллейбусе заперта. Заперта!
Примерно через полчаса Марьяна окончательно оставила свои попытки выбраться на свободу: разжать двери ей было не под силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16