Я могу рассчитывать на вас?
Серьезность его тона не показалась мне притворной. Не долго думая я доверился ему.
— Раз мэтр Леонардо желает этого, я к вашим услугам.
— Очень хорошо, молодой Синибальди, чувствуется, вы любите Рим. Отец гордился бы вами… — Кардинал подошел ко мне. — Итак, я поручаю вам продолжать расследование и ставить в известность да Винчи обо всем увиденном и услышанном. Разумеется, вы должны быть очень бдительны, не дать застать себя врасплох: убийца, конечно же, очень опасен, но опасность может грозить и с другой стороны. А я постараюсь регулярно сноситься с да Винчи. Вот вроде бы и все… Теперь я должен идти, меня ждут мои обязанности.
Он жестом попрощался со мной.
— Ах да! Не забудьте сделать удрученный вид, выходя из больницы. Никогда не знаешь, кто на тебя смотрит…
Когда я встал, чтобы попрощаться, силуэт в красном уже исчез. Я вышел с обиженным лицом ребенка, которому здорово влетело.
И действительно, спускаясь по широкой лестнице, которая вела в палаты больных лихорадкой, я чувствовал на себе чей-то любопытный взгляд.
Никогда не знаешь, кто на тебя смотрит…
Вернувшись домой, я нашел матушку в настроении более спокойном, нежели ожидал. Она не разразилась слезами, не причитала, даже не повысила голоса. Флавио Барбери предупредил ее о моих невзгодах, и моя первая ночь в заточении словно окончательно смирила ее: одна и та же кипучая кровь бурлила в жилах отца и сына, и бесполезно было сдерживать мои порывы.
Что до меня, я обрадовался этому новому расположению духа, избавившему меня от лишних диспутов и позволившему незамедлительно лечь спать. Проспал я пятнадцать часов.
На следующий день я отправился в Бельведер. Салаи встретил меня так же сдержанно, как и в прошлый раз, и неохотно проводил меня в мастерскую мэтра. Когда я вошел туда, Леонардо вытирал кисти перед полотном, закрытым занавеской. Одежда его, состоявшая из подобия халата без воротника и с перевязанными на запястьях рукавами, была вся в темных пятнах.
Увидев меня, мэтр не произнес ни слова и продолжал чистить свои инструменты. Потом аккуратно разложил их на верстаке, словно предметы культа. В комнате царил все тот же беспорядок, что и в мой первый визит. Добавились лишь три мольберта с рисунками Мадонны с младенцем в разных ракурсах: простые контуры на двух первых, незаконченное изображение третьего.
— Работы моих учеников, — объяснил он. — Как видишь, таланта маловато.
— Салаи — тоже один из ваших учеников?
— Салаи… — Он поколебался. — Ах, Салаи! Он со мной уже лет двадцать. Сейчас он уже сложившийся художник, и с ним считаются в мастерской. Есть еще Марко, Чезаре, Лоренцо и молодой Франческо Мелци, на которого я возлагаю большие надежды. Их присутствие служит мне утешением и отвлекает от тех немецких зеркальщиков и доставляемых ими хлопот. Да вот хотя бы! Ты и представить не можешь… На днях видели, как они вместе со швейцарскими гвардейцами стреляли из аркебуз в птиц! Стрелять в птиц, в Ватикане!
Я совсем не был расположен выслушивать жалобы старца на своих ассистентов. Я указал ему на картину за занавеской:
— Новый шедевр?
— Увы! Рука уже не та, глаза не те, и кисти почему-то стали не такими легкими… Но признаюсь, да, я начал писать. Один сюжет давно уже сидел у меня в голове, но в связи с последними событиями… — Он спохватился. — Я больше не могу делать несколько дел одновременно.
— Вы мне ее покажете?
— Непременно… в свое время. Хотя… Разве не говорят обо мне, что я много начинаю и мало заканчиваю? Сам папа однажды попенял на это. Но поговорим о тебе. Ты принял предложение кардинала?
— Мне кажется, оно исходило от вас…
— Да, так. И все же ты должен помнить, что тот, за кем мы охотимся, столь же порочен, сколь и умен. Если мы хотим обезвредить его, надо выманить его из логова.
— А как?
Леонардо подошел к огню, чтобы осушить руки.
— Я долго размышлял после того, как мы нашли в колонне Траяна головы Джакопо Верде и старухи. Мне повезло, что меня не засадили в темницу Сант-Анджело, как тебя, и я был относительно свободен в своих действиях. Я даже исследовал тело Джентиле Зара, о чем я и доложил вчера. Впрочем, мне кажется, я в последний раз побывал в анатомичке. Мне дали понять, что… Но это к делу не относится. А что касается нашего дела, думаю, могу утверждать, что знаю: все это имеет свой смысл.
— Что вы знаете?
Леонардо взглянул на меня, и впервые я заметил в его глазах растерянность.
— Нелегко объяснить, Гвидо. Скажем… мы с тобой с самого начала предполагали некую связь между этими убийствами, не так ли? Так вот! Сегодня я твердо уверен в ее существовании, но еще не в состоянии ни назвать ее, ни дать определение. Труп с мечом в спине, голый старик на лестнице, таинственный персонаж в маске удода, окровавленные головы, отделенные от тел… Все эти детали, изощренность мне что-то напоминают, они — словно лица людей, имена которых я не могу вспомнить. Или фигуры, виденные однажды мельком. Но в чем я уверен, так в том, что все это взаимосвязано, Гвидо, и все это мне смутно знакомо. Убийца что-то сообщает нам, что-то уже мне известное.
— Это может помочь нам найти его?
— Не сразу, нет. Однако идея покопаться в библиотеке Ватикана неплоха. Возможно, существуют какая-то легенда, книга, похожие преступления, описанные в хрониках… Или какая-нибудь позабытая традиция времен Древнего Рима. Ведь недаром последнее убийство произошло в Форуме. Томмазо Ингирами мог бы посодействовать тебе, но дело-то очень уж щекотливое.
Мы сели на одну из скамеек у камина.
— Нам во что бы то ни стало нужна новая информация об убийце, которая навела бы на его след.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72