Бетани вряд ли горела желанием повторить судьбу своего кумира. Даже увлекшись человеком, схожим с Россетти, творческим, переменчивым, тем, кто не принес ее сердцу покоя...
Не исключено, что ее сердце уже разбито.
Наконец ты станешь моим.
Адам приблизился к Наташе. Энджи с явным нежеланием натягивала джинсовую куртку. Потом она подошла, подставила щеку, которую он клюнул быстрым поцелуем. На мгновение она обвила его плечи руками, потом отступила, обронив:
– Приятного вечера.
Взгляд, адресованный Наташе, говорил абсолютно противоположное.
– Это было великолепно, – неожиданно возникнув в студии, сказала Диана. Она скользила по полу как по льду.
Она подняла светлые волосы наверх, закрепив их серебристой заколкой. Высокая и худенькая, одетая в узкие джинсы и белую футболку с надписью «Ваbу» на груди, сделанной розовыми блестками.
Адам взял ее за руку:
– Ты была великолепна.
– Так же, как и ты. Позвонишь мне, когда можно будет их увидеть?
– Конечно.
– Блестящая идея. Удивляюсь, почему она не пришла никому в голову раньше.
– Спасибо. – Его голос прозвучал уныло.
– И я очень рада, что ты решил продолжить работу после того, как... – она кивнула в сторону Наташи, и понизила голос. – Да, Джейк рассказал мне, что происходит. Я его успокоила: вы можете на меня рассчитывать. Как жалко Бетани... Мне она нравилась. Выставка будет иметь невероятный успех. Я в этом уверена.
Она сжала его руку, заморгала глазами и проговорила хриплым голосом:
– Приходи скорее меня повидать, хорошо?
Диана вышла в ту же дверь, что и Энджи, оставив Наташу наедине с Адамом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Адам подождал, пока закроется дверь.
– Рад вас видеть.
Затемненная комната с точкой света создавала волнующе интимную атмосферу, как во время прогулки лунной ночью.
– Вы выглядите усталой, и это вам идет.
Не надо мне вешать лапшу на уши!
Он двинулся по направлению к ней, протянул руку через плечо, почти прижимая ее к стенке. Щелкнул выключатель: точечный огонек погас и комната погрузилась в полную темноту. Наташа замерла, ее охватил страх. Можно кричать во всю силу своих легких, и никто не услышит тебя. Как плохо...
Зажегся другой свет, более слабый, источник которого находился прямо над головой.
– Здесь не происходило ничего плохого. Просто я хотел, чтобы она выглядела на фото как можно естественнее.
Могу поспорить , ты этого добился.
– Это абсолютно меня не касается. Могу ли я увидеть фотографии Бетани, которые вы сделали в тот день?
После секундного колебания Адам ушел в заднюю комнату. На двери, которую он открыл, Наташа прочла надпись «Темная комната», но она больше походила на офис – маленькая, теплая, с единственной обшарпанной деревянной скамейкой, прикрепленной под углом лампой и картотечными шкафчиками. На полированных поверхностях стояли реактивы и кюветы. Наташе когда-то довелось видеть, как реставрируют и воспроизводят старые фотографии, и ей не удавалось избавиться от мысли, что в этом есть нечто мистическое – выплывая со дна кюветы с раствором, на черной бумаге проявляется изображение. Цифровое изображение в этом смысле не может конкурировать с традиционным методом.
На столе она заметила компьютер.
Сзади, за ее спиной была еще одна дверь, закрытая на засов.
– Джейк тоже работает в этой студии?
– Иногда и недолго.
Адам подошел к одному из трех шкафов, осторожно достал папку из верхнего выдвижного ящика. Веером разложил на столе ворох больших матовых черно-белых фотографий.
– Взгляните-ка сначала на это!
Из-за того что свет освещал только стол, им пришлось встать близко друг к другу. Наташа чувствовала, как его волосы щекочут ее лицо, чуть ниже виска, уловила их запах – свежий, лимонный. Интересно, какие они на ощупь? Куда подевалось все ее негодование, когда пришло это желание? Не говоря уже об осмотрительности... Она отодвинулась, и Адам, словно поняв намек, последовал ее примеру.
Наташа взяла одну фотографию. Это был увеличенный вариант той, которую Адам отдал ей раньше. Фото было черно-белым, хотя глаз различал разные оттенки серого – тонкие, туманные, едва уловимые.
Она отложила снимок в сторону. Под ним оказалось фото лица Бетани, появляющегося из темноты, образ, выхваченный слабым светом. Простота композиции лишила ее лицо каких бы то ни было возрастных признаков. Следующая фотография была почти такой же, только лицо было еще более размытым, «угасающим». Создавалось впечатление, что девушка находится в состоянии транса.
Наташа вспомнила, какие слова произносил Адам полчаса назад, чтобы вызвать у фотомодели необходимые ему чувства, и ей стало интересно, что именно он говорил Бетани, добиваясь от нее такого взгляда.
– Красивые снимки, – сказала она.
В правом нижнем углу она увидела инициалы, такие же, как на той, первой, фотографии.
– Что означает Т.R.?
Он забрал у нее снимок.
– Просто код.
– А вы планируете выставлять фотографии мужчин?
Она подумала о фотографиях Камерон в Национальной галерее портретов. На них были изображены мужчины – бородатый лорд Теннисон с растрепанными волосами, брат Россетти Вильям, со светлым пристальным взглядом чародея.
– Джулии Маргарет Камерон лучше всего удавались мужские портреты, не так ли?
– Верно. Но фотографировать девушек гораздо интереснее. – Он по-прежнему стоял вне границ света, с лицом, затемненным, как у великого инквизитора. Трудно было определить, шутил он или говорил серьезно.
– Ну конечно, ведь прерафаэлитов помнят прежде всего по женским портретам. Они выбирали свои модели так, чтобы их лица и переживания совпадали с настроением картин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98