Но Сигрид чувствовала, что они в этот момент были с ним близки, как никогда. И он удивлял ее, она поняла теперь, что он не так груб, каким ей казался, раз у него сохранились воспоминания о детстве и мысли о раскаянии. Сидя и посматривая на него, она думала, что лицом он очень напоминает Эльвира.
— Как обстоят дела у Суннивы? — вдруг спросил он. Это прозвучало так буднично и прямолинейно, что Сигрид тут же потеряла нить своих рассуждений. — Кальв дал какой-нибудь ответ на предложение Гейродда из Турсо о женитьбе его сына на Сунниве?
— Суннива против этого, — ответила Сигрид, — и Кальв сказал, что не хочет принуждать ее к браку, которого она сама не желает.
Кальв сказал и еще кое-что; он сказал, что хорошо знает, к каким несчастьям это может привести.
— Это был бы неплохой брак, — сказал Тронд. — Гейродд человек состоятельный и уважаемый в Катанесе. И, несмотря на молодость, Ульв Гейроддссон парень толковый, я сам убедился в этом в летнем сражении. Если бы на то была моя воля, я отправил бы Сунниву в Турсо с первым же кораблем. Мне не нравятся взгляды, которые бросают на нее дружинники. Но я замечаю, что она умеет обводить Кальва вокруг пальца. И ты позволяешь ей ходить туда, куда ей вздумается. Если бы она ответила мне так, как в последний раз ответила тебе, я бы задал ей трепку.
— Я сама пробовала это делать. Но она становится еще более упрямой. Она говорит: ударь меня еще раз. Что мне остается делать?
— Поймай ее на слове, — сказал Тронд, — и всыпь ее как следует. Она ведь не дурочка и очень скоро поймет, что так отвечать не следует.
— Но… — Сигрид замялась. Она хотела сказать: но тогда она разлюбит меня. Со временем она сама поймет, что так поступать глупо. — Это лето такое неудачное, — сказала она. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто их не подслушивает, она рассказала Тронду о Хоскульде Флосисоне. В заключении она сказала, что разговаривала с Хоскульдом снова, как только он выздоровел, и приказала ему убираться с острова Росс.
— Так вот почему он так спешно смотался отсюда, — сказал он. — Ты говорила об этом Кальву?
Она покачала головой.
— Значит, это благодаря тебе девчонка так расстроена!
Он стукнул кулаком по столу. Она ничего не ответила.
— Хорошо еще, что он убрался с Росса, — продолжал он. — Ты не знаешь, куда он подался?
— В Дублин. Но я думаю, что оттуда он направится в Исландию, чтобы жениться.
— Вряд ли он снова покажется здесь, — сказал Тронд. — Он должен благодарить небо за то, что убрался отсюда, пока еще ни Кальв, ни я не узнали о случившемся.
Немного помолчав, он спросил:
— Ты сказала Сунниве правду?
Сигрид снова покачала головой. Она уже пожалела, что рассказала об этом Тронду.
— Неужели она надеется, что он снова вернется? — спросил он.
— Меня не удивит, если это так.
— Теперь мне ясно, почему она отказалась выйти замуж за Ульва Гейроддссона. Я не понимаю, почему ты раньше не сказала об этом, ведь ты же не связана обетом молчания. Но теперь самое время сказать правду Кальву и Сунниве, и если ты не хочешь ничего предпринимать, я сам займусь этим делом.
— Тронд… — пыталась остановить его Сигрид.
— Именно так, — ответил он, — и я надеюсь, что Ульв Гейроддссон еще получит ее.
— Он не желает слышать ни о какой другой девушке, с тех пор, как увидел ее во дворе ярла этим летом. И Гейродд тоже сказал, что у нее есть время подумать. Дело еще не решено.
— Я бы тут же решил это дело, — сказал Тронд. С этими словами он встал и пожелал ей спокойной ночи.
Образ Эльвира, который она видела в чертах сына, исчез, у нее появилось ощущение потери.
Это был не единственный раз, когда Сигрид замечала сходство между Трондом и его отцом; много раз они сидели с сыном по вечерам и говорили об Эльвире. Ему хотелось узнать об отце как можно больше, и она с радостью рассказывала о нем.
В такие вечера она ощущала близость с сыном, переживая с ним вместе время, прожитое с Эльвиром. И она радовалась тому, что с ним так легко разговаривать, что он так быстро понимает вещи, далекие от его образа мыслей. Она видела в нем плодородную почву для мыслей Эльвира…
Но бывали такие вечера, когда Тронд исчезал, не сказав, куда уходит. И Сигрид с тревогой думала о том, что с его стороны было бы просто безумием тайно встречаться с Ингебьёрг.
В один из таких вечеров, когда он исчез сразу после ужина, она не на шутку забеспокоилась. И, взяв с собой пару женщин, отправилась к ярлу.
И она с облегчением вздохнула, увидев Ингебьёрг в зале.
Но когда она вошла, ей пришлось сесть и поговорить с хозяевами; ярл усадил ее возле себя и предложил меда из своего рога.
Они говорили о разных вещах; ярл рассказывал о своей поездке в Шотландию, спрашивал ее о ярлах Ладе, о первых годах пребывания короля Олава в Норвегии.
Время летело быстро, но всякий раз, когда она давала знать, что ей пора домой, он просил ее побыть еще немного; он сказал, что даст ей сопровождающих.
Ингебьёрг тоже сидела с ними, но большинство уже легло спать. И она первая заметила, что что-то не так.
— Вы не чувствуете запаха? — спросила она.
Ярл и Сигрид принюхались и тоже почувствовали запах. И ярл послал человека открыть дверь.
Открыв дверь, он тут же закрыл ее и стремглав вернулся назад. Лицо его было бледным.
— Мы окружены. Дом объят пожаром.
Ярл вскочил.
— Пусть сгорит в аду тот, кто это наделал! — воскликнул он. — Нетрудно догадаться, кто там, снаружи.
Люди, спавшие до этого на скамьях, вскочили. Теперь все почувствовали запах пожара, было слышно, как трещит крыша.
Бросившись к двери, ярл открыл ее. И когда он крикнул, кто там, снаружи, в ответ засмеялись и сказали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88