— Харчи, конечно, не наши, ваше высокоблагородие, но жить можно, — нашелся канонир Вахрушев.
Его перебил Ермолин:
— Отколь сытыми нам быть, ваше высокоблагородие? Шведы, почитай, сами животы подбирают.
— Ну, а батогов отведали? — опять спросил адмирал.
— Не так, чтоб шибко, — бойко ответил Ермолин, — но по харе смазывали, кулачным боем не брезговали, однако нам привычно, ваше благородие.
Спиридов про себя усмехнулся: «Лихие матросы».
— Стало быть, житье-бытье в плену сносное, — с лукавинкой спросил он, — зачем же на рожон полезли, могли бы и в море сгинуть?
Опять наперебой заговорили матросы:
— Инде можно по-другому, Ваше высокоблагородие, Россия-то от ворогов отбивается. Сплошь и швед и турки наседают со всех краев. Чай, наша присяга известна — Царю, Вере, Отечеству по смерть верны будем. Мочи нет, опостылело все там у шведов.
Перед тем как отправить их в контору порта, адмирал улыбнулся, выдал всем по серебряному рублю...
Вскоре соединенная эскадра Чичагова направилась вдоль берегов Швеции к проливам.
В донесении Чернышеву Чичагов сообщал: «Отправляясь, с Божьей помощью, в Балтийское море с флотом 14 числа июля встретился с неприятельским флотом под предводительством самого герцога Зюдерманландского». На следующий день близ острова Эланд соперники вступили в артиллерийскую дуэль и разошлись восвояси в разные стороны. Шведов опять отвадили от наших берегов.
Знойным августовским полднем из ограды церкви Преображения, медленно опираясь на палку, вышел отставной адмирал Григорий Спиридов. Час назад закончилась служба по случаю Успения Богородицы. Ожидая, пока разойдется толпа прихожан, Спиридов не спеша рассматривал церковь, построенную по его проекту и на его деньги.
Раскланявшись со священником, который проводил его за красивую кованую ограду, поддерживаемый денщиком, адмирал не торопясь пешком направился домой. Как и прежде, каждое лето наезжал в жалованную усадьбу в Нагорье. Тому причин было несколько. За зиму надоедала рутина древней столицы и тянуло на природу от пыльных московских улиц. Надо было также присматривать за управляющими. Сменил их уже несколько. Воровали, чинили бесправие до жестокости над крестьянами. С первой же весенней капелью влекло его безотчетно на берега Плещеева озера. Не торопясь ходил он вдоль берега, щурил глаза на зеркальную гладь озера.
В этом году случилось непредвиденное — большой пожар в Переславле-Залесском уничтожил почти все. Чудом уцелела петровская «Фортуна» да кое-что из корабельных принадлежностей. Сильно горевал Григорий Андреевич. В тот же год скончался его верный помощник — Степушка. Взял Михаилу из Переславской команды инвалидов. Три года тому назад наконец-то закончили сооружение храма. Освящал его архиепископ Владимирский.
Сегодня обещал приехать из Москвы сын Матвей, почту свежую привезти, да что-то задержался... Как-то там с турками? Спиридов регулярно выписывал «Московские ведомости», издаваемые Московским университетом, и, живя летом в Нагорье, всегда с нетерпением ожидал оказии из Москвы...
Не успел подойти к усадьбе, как в конце проулка призывно зазвенели бубенцы. Навстречу ему, выскочив из коляски, чуть не бегом спешил, размахивая каким-то листком, улыбающийся Матвей. Расцеловав отца, горячо заговорил:
— Радость-то, батюшка, какая, флот наш Черноморский турок поколотил! «Ведомости» нынче извещают.
Спиридов схватил листок и быстро засеменил к дому. Разыскав очки, уселся в кресло, руки дрожали.
На первой странице «Ведомости» сообщали: «От главнокомандующего армией Екатеринославскою... Таврического получено известие, что флот наш, вышедший из Севастополя, состоящий... — Григорий Андреевич протяжно перечислял все корабли, — третьего июля сразился с турецким флотом на Черном море близ острова Феодониса, — он торжественно возвысил голос, — храбро выдержал атаку сего последнего, отразил оный и принудил отступить, невзирая на превосходство сил турецких, кои состояли...»
— Ого, — изумленный Спиридов посмотрел поверх очков на сына.
— В сем сражении противу столь превосходящих сил отличились мужеством и неустрашимостью командующий корабля «Святой Павел» бригадир и кавалер Ушаков...
Забыв о больных ногах, старый адмирал бодро вскочил, перекрестился:
— Слава Богу! — И чуть не вприпрыжку заходил по комнате. — Ай да молодцы, богатыри-русачки! Ай да молодцы! Михаила!
Проворно вошел стоявший за дверью денщик.
— Графинчик с подполу, три рюмки и соленых огурчиков, живо...
Когда Михаил, разлив по рюмкам, собрался уходить, Григорий Андреевич схватил его за рукав.
— Стой, — кивнул на рюмку. — Ну, братцы мои, дождался я таки часа благословенного. Господь помог. — Снова перекрестился. — Теперь и Богу душу отдать радостно. — Старческие глаза туманились, он взял рюмку. — За викторию нашу славную, дай Бог не последнюю!..
Не знал, не ведал Спиридов, что глубоко в сознание Ушакову запали давние рассказы вице-адмирала Сенявина о необычном приеме Спиридова в Чесменском сражении — прежде всего атаковать и уничтожить флагмана. К тому же он решил атаковать турок без разрешения Войновича.
...Ушаков принимал доклады, посматривал вверх на вымпелы, паруса. Солнце лениво поднималось к полудню. Слева по носу контргалсом медленно двигалась турецкая эскадра.
Адмирал Хасан-паша был доволен — его корабли вышли на ветер. «Теперь у нас шесть линейных кораблей против двух фрегатов авангарда, им несдобровать».
В час дня турки первыми открыли огонь по фрегатам. Русские корабли не отвечали, их 12-фунтовые пушки не достигали до неприятеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161