«Быть может, Семен Романович прибавил кое-что от себя, но это не в его манере», — подумал Чичагов, глядя, как наливается краской лицо Головнина.
— Как мне сказывают, вы преуспели в должностях капитанских, а потому должны знать неплохо систему сигнальных флагов англичан. Так ли это?
— Ваше высокопревосходительство, тамошний семафор флажный мной выучен давно, еще будучи флаг офицером у их превосходительства вице-адмирала Мака рова.
— Вот и прекрасно. — Чичагов на минуту задумался. — Вы знаете, сколь запутан наш семафор, Кушелевым придуманный. — Адмирал нервно передернул плечами при упоминании своего прежнего ненавистника. — Извольте, я вам препоручаю заново составить для флота свод сигналов для дневного и ночного времени.
— Почту за великую честь, ваше высокопревосходительство, — ровным голосом ответил Головнин и несколько замялся, что не ускользнуло от Чичагова.
— У вас есть ко мне просьбы?
— Ваше высокопревосходительство, за время, проведенное во флоте аглицком, немало размышлял и сравнивал его с нашим российским. Осмелюсь представить на ваше благосклонное рассмотрение свои заметки по сему поводу. Искренне, лишь с целью заботы о процветании флота отечества.
Министр слушал Головнина, слегка опустив веки. «Тыто думаешь, что я не знаю, о чем сообщить мне желаешь? — размышлял Чичагов. — Аглицкий флот мне знаком поболее твоего, а свои язвы тем паче. Однако ты настойчив по делу».
— Ваше усердие похвально, — снисходительно заметил Чичагов и, взяв у Головнина небольшую папку, положил ее на стол.
Головнин собрался уходить, но Чичагов жестом остановил его.
— Вы слыхали, конечно, о возвращении из кругосветного путешествия капитана второго ранга Лисянского?
— Точно так, ваше высокопревосходительство. Об этом знает весь Петербург.
…Сразу же по возвращении в Кронштадт Головнин увидел в Купеческой гавани шлюп «Нева». «Стало быть, прибыл из вояжа», — радостно подумал он.
Но, оказалось, пока вернулся только Лисянский на шлюпе «Нева», а прибытие Крузенштерна с «Надеждой» ожидали со дня на день.
Все это рассказывал Петр Рикорд. Сообщил он взволнованному Головнину и новость:
— Наш-то Леонтий Гагемейстер бабочек не ловит. Прознал, что компания собирается не мешкая снаряжать «Неву» для обратного плавания в Америку. Выгодным дело сие оказалось для купцов. Так Леонтий метнулся к директорам, подписал контракт с компанией с разрешения Чичагова и нынче приуготавливается к вояжу.
Слушая приятеля, Головнин растерянно улыбался. «То-то и я мог уйти капитаном, ан нет, вишь, Леонтий меня упредил, ну да Бог ему поможет».
— А ты не грусти, — сощурился Рикорд, — днями Крузенштерн возвернется, что-либо вновь откроется. Да и я слыхал, зашевелились наши деды в Адмиралтейском департаменте, что-то задумывают.
В самом деле, в Адмиралтействе контр-адмирал Сарычев убеждал своих коллег снарядить вместе с «Невой» военный шлюп.
— Посылать одну «Неву» рискованно, все вояжи кругоземные отправляются парой, для помощи на случай какого крушения. Да и Гагемейстер молод.
Сарычева поддержал и Макаров:
— Пора настала посылать на Великий океан не только купеческие суда. Бона Лисянский докладывал, пришлось ему своими пушками увещевать право россиян перед американцами. Наших-то там полегло промышленных людей немало.
Узнав о возвращении Головнина, Чичагов вызвал его к себе.
В обращении с низшими по званию его отличала вежливость. Ответив на приветствие Головнина, начал разговор учтиво:
— Граф Воронцов свидетельствует о похвальных аттестациях для вас адмиралов аглицких: Нельсона, Коллингвуда, Корнвалиса. Сие приятно, что средства казенные вами употреблены с пользой для отечества.
Чичагов излагал кратко, но Воронцов довольно пространно сообщал отзывы англичан о Головнине. «Быть может, Семен Романович прибавил кое-что от себя, но это не в его манере», — подумал Чичагов, глядя, как наливается краской лицо Головнина.
— Как мне сказывают, вы преуспели в должностях капитанских, а потому должны знать неплохо систему сигнальных флагов англичан. Так ли это?
— Ваше высокопревосходительство, тамошний семафор флажный мной выучен давно, еще будучи флагофицером у их превосходительства вице-адмирала Макарова.
— Вот и прекрасно. — Чичагов на минуту задумался. — Вы знаете, сколь запутан наш семафор, Кушелевым придуманный. — Адмирал нервно передернул плечами при упоминании своего прежнего ненавистника. — Извольте, я вам препоручаю заново составить для флота свод сигналов для дневного и ночного времени.
— Почту за великую честь, ваше высокопревосходительство, — ровным голосом ответил Головнин и несколько замялся, что не ускользнуло от Чичагова.
— У вас есть ко мне просьбы?
— Ваше высокопревосходительство, за время, проведенное во флоте аглицком, немало размышлял и сравнивал его с нашим российским. Осмелюсь представить на ваше благосклонное рассмотрение свои заметки по сему поводу. Искренне, лишь с целью заботы о процветании флота отечества.
Министр слушал Головнина, слегка опустив веки. «Тыто думаешь, что я не знаю, о чем сообщить мне желаешь? размышлял Чичагов. — Аглицкий флот мне знаком поболее твоего, а свои язвы тем паче. Однако ты настойчив по делу».
— Ваше усердие похвально, — снисходительно заметил Чичагов и, взяв у Головнина небольшую папку, положил ее на стол.
Головнин собрался уходить, но Чичагов жестом остановил его.
— Вы слыхали, конечно, о возвращении из кругосветного путешествия капитана второго ранга Лисянского?
— Точно так, ваше высокопревосходительство. Об этом знает весь Петербург.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161