К югу, на горизонте, едва просматривались отвесные высокие склоны родного берега.
В утренней дымке 23 мая на передовых кораблях марсовые матросы заголосили:
— Неприятель к западу!
Круз вскинул подзорную трубу, повел ее вправо, влево, отрывисто скомандовал:
— Поднять сигнал: «Приуготовиться к бою!» Держать строй в две линии по диспозиции!
Издали, на безоблачном горизонте, один за другим появлялись громады линейных кораблей неприятеля. Всего сорок с лишним вымпелов насчитал Круз у неприятеля. «Стало у них пушек вдвое более наших».
Часто успех сражения определяет начало боя. Командир авангарда вице-адмирал Яков Сухотин упредил неприятеля и первым открыл огонь на поражение. Шведы, возмущенные такой наглостью, обрушили всю мощь огня на авангард. Ожесточение боя нарастало с каждой минутой. Рой вражеских ядер устремился на передовые корабли. Русские комендоры так часто стреляли, что раскаленные орудия рвались, не сделав выстрела, калеча и убивая людей. В разгар сражения одним пущенным почти в упор неприятельским ядром оторвало ногу Сухотину. Однако вице-адмирал, обмотав культю, оставался на палубе, истекая кровью, продолжал командовать авангардом…
Напряжение схватки нарастало, шведы усиливали натиск. На шканцах флагмана внешне спокойный Круз дымил заветной глиняной трубкой, переходил с борта на борт, отрывисто передавал распоряжения сигнальным матросам.
Неожиданно ему доложили, что тяжело ранен Сухотин, его давнишний приятель.
— Гичку на воду! — не размышляя приказал он командиру. — Оставайся покуда за меня, передать по линии — Усилить огонь! Я на авангардию к Сухотину.
По всплескам, невзирая на свист ядер, мчалась гичка к авангарду.
Обняв товарища, Круз приказал немедля спустить Сухотина в лазарет. Простившись — «Придется ли свидеться!» — сбежал к шлюпке и, выпрямившись во весь рост на корме, в окровавленном мундире под огнем шведов начал обходить корабли сражающейся эскадры. На ходу подбадривал экипажи, в рупор отдавал распоряжения капитанам…
Три раза бросались в атаку шведы, но строй русских кораблей не дрогнул. К вечеру шведы приуныли, на кораблях тушили пожары, выходили из боя, ветер стихал, и Карл Зюдерманландский дал отбой…
Едва стихли последние залпы, Круз опять обошел на шлюпке все корабли, осмотрел повреждения, поздравил моряков:
— Молодцы, ребята! Шведам не пройти!
Поднялся Круз и на борт «Не тронь меня». Его встретил Тревенен, немного осунувшийся, с рукой на перевязи, но бодрый и неунывающий.
— Полный порядок, сэр, полдюжины убитых и десяток раненых, — обратился он по старой привычке.
— Добро, голубчик, — бодро ответил по-русски Круз, — што с рукой-то?
— Контузило малость.
— На ногах-то держишься? Ну и молодец. А это кто такие мальцы? — Круз кивнул на гардемаринов, работавших со шкотами.
В расстегнутых куртках, с прокопченными от порохового дыма лицами, Головнин и его приятель ловко выбирали снасти, перекидывая грот на противоположный борт.
— Сие есть гардемарины из корпуса, бравые ребята, с пользой служат, — ответил капитан.
— Добрая для них закалка, — согласился Круз, — токмо в дыму пороховом и спознают прелести службы флотской…
Близился вечер. Обе эскадры приводили в порядок корабли, хоронили убитых, отправляли в тыл раненых…
Сражение возобновилось с восходом солнца. Шведская эскадра основной удар направила по центру русской позиции. Используя преимущество ветра, корабли шведов пытались занять выгодные позиции для стрельбы бортовыми залпами.
«Неприятельский флот, — доносил Круз, — спускался весьма тихо и старался превосходным числом кораблей своих и частыми поворотами побудить меня к каким-либо невыгодным маневрам».
Герцог все-таки решил использовать преимущество наветренного положения, он обладал свободой действия маневра с более сильной артиллерией. Сблизившись на предельную дистанцию огня, шведы начали палить ядрами в воду, рассчитывая рикошетом пробить борта русских кораблей. Но и это не помогло, россияне ответили яростным огнем. А вскоре на шведском флагмане изумились, а потом перешли в ярость. С «Чесмы» вдруг донеслась до них зажигательная плясовая русская музыка… Не помогли шведам и гребные галеры, высланные на подмогу королем. Русские фрегаты даже не допустили их к месту боя, отогнали огнем. А тут поступило донесение, что на горизонте появились паруса эскадры Чичагова. И герцог решился использовать последний шанс. Он собрал капитанов:
— Всё или ничего! Идем напролом!
На стеньгах шведской эскадры затрепетали боевые флаги. Загремела канонада, их корабли ринулись вперед.
В первый момент сказался перевес в силах, и шведам удалось прорезать строй русских кораблей. Канониры не успевали перезаряжать орудия, то и дело вокруг падали убитые, на палубах ползли в лазареты на перевязку новые раненые.
По канонам морского боя следовало отступать. Но у Круза оставался в резерве отряд фрегатов. Эти-то корабли атаковали фланг неприятеля. Теперь шведам пришлось разворачивать корабли для обороны, защищать свою корму от натиска быстроходных фрегатов. К тому же Круз в какой-то миг обнаружил, что грохот канонады со стороны неприятеля остался прежний, а пронзительный посвист летящих ядер совсем затих.
«А ведь супротивник-то палит холостыми, видать, ядра бережет, — размышлял командующий. Вдруг стрельба совсем прекратилась, по сигналу флагмана шведская эскадра развернулась на обратный курс и начала двигаться на запад.
Круз развернул корабли, начал сближаться с неприятелем, но ветер стих, и буксируемые галерами шведские корабли медленно удалились, не принимая боя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161