Матюшкин в свободное от вахты время сходил на берег, бродил по селению, общаясь с жителями. «Русские жаловались, — записал Матюшкин в дневнике, — что они лишены всех способов возвратиться в отечество, что они пришли сюда, будучи в доле с компанией, а теперь получают токмо 300, а другие 150 р. в год, что сие им не достает для собственного пропитания, что они все более и более должают компании». Короче, эти люди оказывались вечными невольниками, залезая все больше в долги к компании.
Головнин заручился письменным свидетельством о неприглядных делах компании от главы духовной миссии, монаха Германа, «человека умного и благочестивого, которого здесь большая часть жителей довольно выхвалить не может». Заранее предвидел баталии с петербургскими покровителями Российско-Американской компании… Деньги не пахнут. Ради прибылей на все неполадки в Русской Америке столичные сановники закрывали глаза…
В последнее июльское воскресенье над Ситхинской бухтой гремели раскаты пушечного салюта. Стены Новоархангельской крепости окутались дымом. Столица Русской Америки приветствовала семью выстрелами «Камчатку». На правых шканцах шлюпа, грузно ступая, медленно расхаживал командир. «Ежели по петровскому уставу, партикулярное судно ответствует торговому, на два выстрела менее. А насчет торговой крепости не сказано. Да их в ту пору не было и в помине». Головнин вскинул подзорную трубу, над зданием правителя на флагштоке развевался по ветру русский флаг с державным орлом посредине.
Едва затихли крепостные пушки, русскому кораблю салютовал стоявший неподалеку от шлюпа американский бриг.
— Ответствовать по порядку, — кивнул командир ожидавшему распоряжения Муравьеву, — крепости семью выстрелами, американцу пятью, как положено.
Левый борт «Камчатки» окутался пороховым дымом, а от пристани отвалила шлюпка.
Первым на борт ступил и представился флотский офицер:
— Флота лейтенант Яновский, капитан над портом, временно замещаю убывшего в Калифорнию капитан-лейтенанта Гагемейстера.
Следом за Яновским к Головнину засеменил старый знакомый по Камчатке Кирилл Хлебников.
— Позвольте здравия желать вам, Василь Михалыч, с благополучным прибытием вас, — а на вопросительный взгляд Головнина пояснил, — нынче я правитель конторы здешней, прошу любить и жаловать. Овощи, зелень, рыбка свежая сего же дня будет вам подана.
— Благодарствую, Кирила Тимофеич. Кстати, ознакомьтесь с бумагами компании. Завтра же начнем выгружать компанейские товары.
— Слушаюсь, — почтительно поклонился Хлебников. Головнин перевел взгляд на Яновского.
— А что Гагемейстер, надолго ли в Калифорнии задержится?
— Рассчитывает до октября, ваше превосходительство. За пшеницей ушел. Как водится, у нас недостача хлебушка.
Головнин понимающе кивнул и поинтересовался.
— А что Александр Андреевич Баранов, где он?
— Недужится ему вторую неделю, — вздохнул Хлебников, — берут годики-то свое.
Наступившее молчание прервал Яновский.
— От нашего имени, ваше превосходительство, просим нынче же отобедать у нас с офицерами, не откажите.
Скупая улыбка осветила лицо Головнина.
— Не откажемся, хлебосольство новоархангельское нам ведомо.
За обильным угощением в доме правителя, как водится, языки развязались. За столом, напротив Головнина с офицерами, разместился Баранов с Яновским, Хлебниковым, чиновниками конторы. Бывший правитель сильно сдал, осунулся, пожелтел и за столом не проронил ни слова.
Гости рассказывали последние вести из Петербурга и с Камчатки, слушали местные новости. Говорил больше словоохотливый Хлебников.
— Векуем мы, Василь Михалыч, как и прежде, восемь годков тому. Крепостца наша обновилась, селение приумножилось, верфь наладили. Зверя промышляем, как и ранее, — Хлебников тяжело вздохнул. — Токмо и житье наше по-прежнему небезопасно. Чтобы скотину развести на пастбищах, да огороды, да в лес по грибы и ягоды ходить, полно их в лесу-то. Так нет, колоши до сих пор наших бьют насмерть. Чуть кто оплошает, забредет в лес, тут же и прибьют без всякого повода. То ли русского, то ли алеута.
— Быть может, лаской их пронять следовало? — перебил Головнин.
— И то постоянно употребляем, — ответил Хлебников, — два племени соседних диких с нами в миру. Но и они каверзы чинят и на вероломство способны. Бона брата ихова старшины Котлеана до сих пор держим про случай в заложниках.
В разговор вмешался Яновский. Рядом с ним смирно сидела его жена, Ирина, дочь Баранова от второй жены, местной алеутки. В прошлом году, вскоре по прибытии в Новоархангельск, Семен Яновский влюбился в одну из дочерей правителя. Поженились они недавно, на Рождество. Ирина впервые обреталась на равных с высокими гостями из Петербурга. Сидела она смирно, потупив глаза. То и дело краснела, изредка улыбаясь краешками губ.
— Добро бы колоши сами по себе зверствовали, так их круглый год американские гости супротив нас подзуживают. Мало того, и ружья, и порох, и свинец у колошей почитай задарма от американцев получены. Вообще-то они прав наших на сии земли нахально не признают.
Головнин слушал задумавшись, видимо, размышлял о чем-то, потом заговорил:
— А что бы вашим правителям петербургским не озаботиться? Обратились бы к правительству, к его величеству государю, испросили помощи?
Молчавший до сих пор Баранов приподнял тяжелые веки, вдруг глухо заговорил:
— Бывали здесь ваши флотские. Лейтенант Лазарев на «Суворове». Просил его повременить для нашей защиты, так он фыркнул и унес быстрехонько ноги, — с желчью закончил бывший правитель.
Головнину поневоле пришлось отвечать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161