— Потому что я молюсь всегда, — загадочно ответствовал тот, — поэтому мне не нужно выбирать ни время для намаза, ни места для обедни.
Исмаил из этих слов сделал для себя один весьма неприятный вывод — хозяин хижины, скорей всего, не является правоверным мусульманином. Второй вывод был более утешителен — к назорейской вере он относится также без большого воодушевления.
— Но как же можно молиться непрерывно? — не удержался Исмаил, хотя чувствовал по тону хозяина, что эту тему развивать, скорей всего, не стоило. — Когда же есть, пить, спать? Когда жить?
— Зачем же жить, если не молиться? — несколько даже рассеяно ответил знахарь. Он был совершенно нерасположен к какому бы то ни было спору. С таким же успехом Исмаил мог бы предъявлять свои сомнения водопаду или прибою.
— Но какой бог требует такого поклонения? — все более возбуждаясь, спросил юноша.
Старик с трудом оторвался от кучи принесенной травы и посмотрел в сторону вопрошающего. Холодное, смешанное со скукой презрение можно было прочитать в его глазах. Как-будто был задан самый нелепый, самый убогий, самый никчемный вопрос.
Не услышав в ответ на свое вопрошание ни слова, Исмаил почувствовал, как глубоко и убедительно ему отвечено.
Прошло еще несколько дней двусмысленного гостевания. Чувствуя, что силы прирастают и проникшись естественным чувством благодарности к суровому своему спасителю, Исмаил предложил ему свою помощь. Все же годы у него преклонные, может глаза подводят, или пальцы устают от возни с бесчисленной травяной добычей. В ответ на этот порыв старик сказал в обычной своей манере:
— У тебя свое дело есть.
Исмаил едва сдержался, чтобы не спросить — какое? Не спросил потому, что догадывался, какого рода ответ получит. Он уже понял — здесь нельзя было ломиться напрямик. Надо было догадываться, только добытое таким путем имело цену. Что ж, решил бывший мертвец, если даже старик не совсем в себе, он имеет право рассчитывать на то, чтобы в его доме его сумасшествие уважалось.
Чем быстрее и неуклоннее шло физическое выздоровление, тем сильнее становилась внутренняя сумятица. Подняли голову ядовитые тени воспоминаний. Мир, с которым он распростился при помощи прыжка со стены Алейка, все полнее и беспощаднее овладевал его мыслями. Оказывается, ничего нельзя решить одним прыжком, даже если это — прыжок в бездну. Что-то разладилось в громадном, божественно отлаженном механизме, коим представлялся ему мир, созданный Аллахом. Кто бы мог подумать, что из песчинок тех сомнений, что изредка покалывали сердце юного фидаина, может вырасти это гигантское, опутавшее самые корни души, отчаяние.
Невзирая на боль в суставах и костях, сросшихся из множества осколков, Исмаил ворочался на своем неуютном ложе. Время от времени, он засыпал и тогда снова и снова видел бледное, бритое лицо Синана, его полуопавшее веко. Слышал громкую, пронзительную речь, его, как бы воспаривший над бренностью мирской, голос. И всякий раз, когда удавалось смежить глаза, перед внутренним взором возникали его тянущиеся к лицу, молитвенно сложенные руки. Видя этот жест, Исмаил всякий раз делал во сне нерассуждающий шаг вперед со стены, унося с собой, в шумящую прохладными водами тьму, жгучее желание задать некий вопрос. Ответ на этот вопрос осветил бы все смыслы, начала и концы, развязал бы все узлы. Но времени, чтобы задать этот вопрос, каждый раз не хватало. Вновь эти молитвенно сложенные руки, вновь и вновь холодный провал под ногами. Невозможность разорвать сюжет этого короткого, истязающего сна, с каждым днем все сильнее мучила Исмаила. Его рассудок напоминал тонкую вазу, в прошлом вдребезги разбитую и кое как склеенную недавно. «Ваза» эта каждый раз ныла всеми своими трещинами под воздействием раскаленной пены этого сновидения. Приближался кризис наподобие того, что пережило в свое время изувеченное тело. И кризис этот наступил. Как всегда, прежде чем впасть в пыточную камеру своего ночного видения, Исмаил попал во влажные объятия своего холодного пота. И вот он видит снова, потрясающее грандиозностью облачных нагромождений, небо над Антиливаном. Белая фигура на угловом выступе крепостной стены. Вот они поднимаются, медленно-медленно, белые рукава, и опадают, обнажая кисти безжалостных рук. В очередной раз сновидческий Исмаил, изнемогая от желания задать свой самый главный вопрос, послушно бросается вниз, но тут происходит нечто новое. Раз и навсегда выстроенный сюжет видоизменяется. Фидаин падает не вниз лицом, как это было на самом деле. Какая-то сила перекладывает его на спину, или может быть это просто открывается духовный глаз на затылке обреченного на гибель, и он видит… Не облака, не вознесенный над провалом замок. Перед ним, перед его духовным взором — огромное лицо Синана, нависшее над провалом, куда рушится его удачливый слуга. Ошибиться невозможно, хотя видение несколько размыто. Вот оно, вот оно! Его безжизненное веко. Второй глаз интереснее, в нем горит непонятный, нет-нет, очень даже понятный, издевательский огонь. И, вообще, вдруг оказывается, что вся эта громадная рожа омерзительно улыбается, наблюдая гибель самого талантливого из своих фидаинов.
Итак, это была не случайность? Он хотел меня убить? Но почему?! — с этим вопросом Исмаил проснулся. Сделанное во сне открытие потрясло его значительно сильнее, чем это можно было ожидать. Он знал, что этому сну нельзя не верить, но некоторое время пытался, изнемогая от бесполезности своих усилий. Учитель и повелитель. Человек, которому он доверял всецело и во всем, больше чем тому, что солнце всходит на востоке, а заходит на западе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193