ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— А как живет род наш? — спросил Микула, усевшись у очага.— Все, как было… Нет рода.— А братья Бразд и Сварг?— Бразд теперь не брат нам… Посадник княжий, новый терем выстроил…— Видел. Ладный терем. А брат Сварг?— Что Сварг? В старой его корчийнице десятки холопов Работают, да еще одну поставил у дороги на Остер.— А другие родичи наши? — Все дальше и дальше люди от людей. — Почему же, Виста?— У кого земля и гривны, у того сила и правда, только у нас никогда ничего не было.И тут Виста спросила у Микулы, поглядывая на котомку, лежавшую на полу неподалеку от очага:— А ты, Микула, принес что-нибудь?Он даже не понял, о чем она спрашивает.— Ты о чем говоришь?— Что у тебя в суме, — задыхаясь, спрашивала она, — гривны, золото, серебро, богатство?Микула посмотрел на нее, словно не узнавая.— Богатство? О, как же, есть, вон оно, в котомке.— И мне можно взять, посмотреть?— Смотри, смотри!Она торопливо схватила и развязала котомку, принялась все из нее выкладывать.— Сорочка? Да ведь она вся в крови… И ноговицы… Опять кровь! А это что? Какие-то семена?— Дань взял, — усмехнулся Микула. — Это гречиха. Виста растерянно опустила руки.— А где же… где же, Микула, — спросила она, — золото, серебро?— Не знаю, где оно, — тихо произнес Микула. — Не нашел. После короткого молчания он добавил:— Что там богатство?! Вот был я в Киеве, искал дочку нашу Малушу… Нет ее, Виста! Весной умерла… В Днепре утонула…Он взял из котомки несколько зерен гречихи, бросил их в огонь:— За упокой ее души.Виста заплакала, как плачут дети, безутешно, навзрыд…
5
Вскоре Микула побывал у брата своего Бразда. Любеч невелик, куда ни пойди — его терема не минуешь, не хотел бы идти, так все равно княжий посадник позовет.— Слыхал, слыхал, что воротился ты с брани, Микула, -отгоняя псов от ворот, говорил Бразд. — Что же ко мне так долго не шел? Загордился?— С чего бы я стал гордиться, брат? — ответил на это Микула. — И чем?— А кто тебя знает? Мы здесь на земле сидим, а ты воин… Пойдем-ка в дом.Они вошли в терем, где в это время топила печь жена Бразда Павлина. Микула поздоровался с ней, но молчаливая, всегда словно чем-то недовольная Павлина почти не ответила на его приветствие. Пришли со двора три сына Бразда — Гордей, Самсон и Вавила. Микула их даже не узнал; недавно были дети, от земли не видать, а теперь высокие, жилистые, сильные, как и их отец.— Сыны у тебя, вижу, могучие, — сказал Микула. — Растут, вернее, уже выросли.— А как же! — засмеялся Бразд. — Так оно и идет на свете: одни протягивают ноги, другие идут по дороге, одно погибает, другое вырастает… А сыны у меня и в самом деле могучие.— В отца пошли, — засмеялся и Микула.— А что ж, — согласился Бразд. — Должно быть, так и есть, в меня, в отца.Сыновья недолго пробыли в тереме — они, как видно, всегда появлялись тут, когда кто-нибудь приходил к отцу, -охранить его, защитить. А сейчас они, увидев, что к отцу пришел его брат Микула, сразу вышли: родной дядя не возбуждал в них любопытства. Исчезла из терема и Павлина: не хотела угощать брата Микулу.— Где же ты побывал? — полюбопытствовал Бразд. — Куда ходил?— Зачем спрашиваешь? — махнул рукой Микула. — Сам знаешь, когда-то и ты ходил на брань, ныне я побывал, а предки наши, брат, всю жизнь не слезали с коней…Упоминание о предках, как видно, не понравилось Бразду, и он сердито махнул рукой:— Не слезали с коней? Так это когда было?! К чему бы я ныне стал сидеть на коне? Ты расскажи лучше о себе. Я слыхал, что сеча с ромеями была большая, нам тут тоже пришлось потерпеть: давали князьям волов, коней, хлеб… и людей не раз давали…— Великие брани были над Дунаем, — вздохнул Микула. -Не знаю, как и выстояли… Вместе бились болгары и мы. Но выстояли, не посрамили Русской земли, только лишились князя Святослава…— Что ж, князю честь и слава, — спокойно произнес Бразд. — Теперь у нас Ярополк. Достойный князь, Святославич… На столе киевском сидит твердо, вся земля его слушается… А ты как, Микула, будешь теперь служить в дружине Ярополка или возьмешь рало вместо меча?— Мой меч ходит там, где враги земли нашей, а тут, в доме отцов, возьму рало.— Что ж, — сказал Бразд, — хорошо сделаешь. Уж мы, княжьи люди, теперь землю рассудим… А ты сам где думаешь рало водить, на княжей земле или на своей?— Где же теперь земля княжья, а где моя?— Как велит закон, княжье всегда остается княжьим. Что принадлежало Ольге, стало Святославовым, от Святослава перешло к Ярополку. А ты ступай туда, где и раньше был.— Перед бранью, — вздохнул Микула, — пахал я над Днепром, в песках.— Оставайся и ныне там. Княжьи земли выше по Днепру, там и знамена стоят.Братья помолчали. Микула собрался уходить.— А ты не забыл, брат, — неожиданно сказал Бразд, — что перед самой бранью брал у меня купу?— Купу у тебя? Но ведь ты сам тогда говорил, что эта купа не от тебя, а от князя. А я, брат, князю Святославу служил, пока сил хватало, кровь вместе с ним за землю Русскую проливал. Слышишь, Бразд, я в последнюю ночь перед смертью князя сидел рядом с ним, беседовал, и он меня благодарил за все, так неужто же я купу не отработал?— Не знаю, что ты делал на поле брани и о чем говорил с князем Святославом. Не знаю и того, какую дань золотом и серебром привез ты с брани… Что не мое, то не мое…— Золото с брани? Опомнись, брат, что ты говоришь? Да неужто ты думаешь, что я ходил на брань ради золота и ради него стоял плечом к плечу с князем Святославом?— А чего ради ходил ты на рать?— Если бы ты знал, ради чего я ходил! — с болью ответил Микула. — Но раз ты так спрашиваешь, я сам уж не знаю, зачем ходил.— Оставим этот разговор, — сурово сказал Бразд.— Брат!— Я тебе не только брат, но и посадник княжий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
5
Вскоре Микула побывал у брата своего Бразда. Любеч невелик, куда ни пойди — его терема не минуешь, не хотел бы идти, так все равно княжий посадник позовет.— Слыхал, слыхал, что воротился ты с брани, Микула, -отгоняя псов от ворот, говорил Бразд. — Что же ко мне так долго не шел? Загордился?— С чего бы я стал гордиться, брат? — ответил на это Микула. — И чем?— А кто тебя знает? Мы здесь на земле сидим, а ты воин… Пойдем-ка в дом.Они вошли в терем, где в это время топила печь жена Бразда Павлина. Микула поздоровался с ней, но молчаливая, всегда словно чем-то недовольная Павлина почти не ответила на его приветствие. Пришли со двора три сына Бразда — Гордей, Самсон и Вавила. Микула их даже не узнал; недавно были дети, от земли не видать, а теперь высокие, жилистые, сильные, как и их отец.— Сыны у тебя, вижу, могучие, — сказал Микула. — Растут, вернее, уже выросли.— А как же! — засмеялся Бразд. — Так оно и идет на свете: одни протягивают ноги, другие идут по дороге, одно погибает, другое вырастает… А сыны у меня и в самом деле могучие.— В отца пошли, — засмеялся и Микула.— А что ж, — согласился Бразд. — Должно быть, так и есть, в меня, в отца.Сыновья недолго пробыли в тереме — они, как видно, всегда появлялись тут, когда кто-нибудь приходил к отцу, -охранить его, защитить. А сейчас они, увидев, что к отцу пришел его брат Микула, сразу вышли: родной дядя не возбуждал в них любопытства. Исчезла из терема и Павлина: не хотела угощать брата Микулу.— Где же ты побывал? — полюбопытствовал Бразд. — Куда ходил?— Зачем спрашиваешь? — махнул рукой Микула. — Сам знаешь, когда-то и ты ходил на брань, ныне я побывал, а предки наши, брат, всю жизнь не слезали с коней…Упоминание о предках, как видно, не понравилось Бразду, и он сердито махнул рукой:— Не слезали с коней? Так это когда было?! К чему бы я ныне стал сидеть на коне? Ты расскажи лучше о себе. Я слыхал, что сеча с ромеями была большая, нам тут тоже пришлось потерпеть: давали князьям волов, коней, хлеб… и людей не раз давали…— Великие брани были над Дунаем, — вздохнул Микула. -Не знаю, как и выстояли… Вместе бились болгары и мы. Но выстояли, не посрамили Русской земли, только лишились князя Святослава…— Что ж, князю честь и слава, — спокойно произнес Бразд. — Теперь у нас Ярополк. Достойный князь, Святославич… На столе киевском сидит твердо, вся земля его слушается… А ты как, Микула, будешь теперь служить в дружине Ярополка или возьмешь рало вместо меча?— Мой меч ходит там, где враги земли нашей, а тут, в доме отцов, возьму рало.— Что ж, — сказал Бразд, — хорошо сделаешь. Уж мы, княжьи люди, теперь землю рассудим… А ты сам где думаешь рало водить, на княжей земле или на своей?— Где же теперь земля княжья, а где моя?— Как велит закон, княжье всегда остается княжьим. Что принадлежало Ольге, стало Святославовым, от Святослава перешло к Ярополку. А ты ступай туда, где и раньше был.— Перед бранью, — вздохнул Микула, — пахал я над Днепром, в песках.— Оставайся и ныне там. Княжьи земли выше по Днепру, там и знамена стоят.Братья помолчали. Микула собрался уходить.— А ты не забыл, брат, — неожиданно сказал Бразд, — что перед самой бранью брал у меня купу?— Купу у тебя? Но ведь ты сам тогда говорил, что эта купа не от тебя, а от князя. А я, брат, князю Святославу служил, пока сил хватало, кровь вместе с ним за землю Русскую проливал. Слышишь, Бразд, я в последнюю ночь перед смертью князя сидел рядом с ним, беседовал, и он меня благодарил за все, так неужто же я купу не отработал?— Не знаю, что ты делал на поле брани и о чем говорил с князем Святославом. Не знаю и того, какую дань золотом и серебром привез ты с брани… Что не мое, то не мое…— Золото с брани? Опомнись, брат, что ты говоришь? Да неужто ты думаешь, что я ходил на брань ради золота и ради него стоял плечом к плечу с князем Святославом?— А чего ради ходил ты на рать?— Если бы ты знал, ради чего я ходил! — с болью ответил Микула. — Но раз ты так спрашиваешь, я сам уж не знаю, зачем ходил.— Оставим этот разговор, — сурово сказал Бразд.— Брат!— Я тебе не только брат, но и посадник княжий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28