Впрочем, было уже не время распутывать эту загадку, так как за разговором они незаметно спустились в центр города, к публичной библиотеке, где их пути расходились. Хетер предстояло направиться в сторону пристани по сужающимся улочкам и неудобным для ходьбы мощеным переулкам, пока дорога не доведет ее до квадратного гранитного дома, на втором этаже которого, над бакалейной лавкой ее матери, жили Уоррены. А Джудит — взбираться на следующий холм и поворачивать к железнодорожной станции.
Окутанные мозглой пеленой измороси, они встали под фонарем и повернулись друг к другу,
— Ну что ж, тогда будем прощаться.
— Будем прощаться.
— Ты можешь мне написать. Адрес у тебя есть. И звони к нам в магазин, если что-то будет нужно. Ну, там… договориться о встрече на каникулах и так далее.
— Обязательно.
—Наверно, эта школа не так уж и плоха.
— Надеюсь.
— Ну, тогда пока.
— Пока.
Но ни та, ни другая не двинулись с места и все так же стояли, повернувшись лицом друг к другу. Четыре года они были подругами, и теперь настало горькое, печальное мгновение. «Приятного тебе Рождества», — проговорила Хетер. Снова повисла пауза. Внезапно Хетер наклонилась и поцеловала подругу в щеку, на которой блестели капли дождя. И, не говоря больше ни слова, отвернулась и побежала по улице. Звук ее шагов становился все глуше и глуше, пока окончательно не растворился в сумраке. Только после этого, с чувством какой-то утраты, Джудит продолжила в одиночестве свой путь — поднялась в гору по узкой мостовой и прошла мимо расположенных друг напротив друга магазинчиков, празднично освещенных и украшенных к Рождеству: коробки с мандаринами обернуты мишурой, флаконы с ароматическими солями для ванн перевязаны алыми ленточками. Даже хозяин скобяной лавки внес свой скромный вклад в праздничные приготовления — прилепил к жуткому молотку-гвоздодеру побег искусственного остролиста и карточку с начертанным от руки пояснением «Полезный и недорогой подарок».
Джудит прошла мимо последнего магазина, на самой вершине холма; это было местное отделение книготорговой фирмы «В. X. Смит», где ее мать ежемесячно покупала свежий номер модного журнала «Вог», а по субботам брала очередную книгу для чтения. Теперь дорога выровнялась, дома попадались реже, и властно заявил о себе ветер. Пропитанный влагой, он налетал легкими порывами, бросая в лицо Джудит клубы сырого тумана. Принося с собой рокот бурунов, разбивающихся о пляжный берег далеко внизу, этот ветер вызывал в сочетании с темнотой совершенно особенное ощущение.
Немного погодя она остановилась, облокотившись о низкое гранитное заграждение, чтобы перевести дух после трудного подъема. Впереди расплывчатая вереница домов уходила вниз, к темной, похожей на кубок гавани; ведущая туда дорога была обведена извилистым ожерельем огней уличного освещения. В море поблескивали красные и зеленые огоньки рыболовных судов, отражаясь в чернильно-темной воде. Далекий горизонт скрывался во тьме, и казалось, что неспокойный, бурливый океан уходит в бескрайнюю даль. Маяк вдалеке мигал предупредительными сигналами: одна короткая вспышка, затем две долгие. Джудит представила неутомимые буруны, налетающие на его скалистое основание.
Она поежилась. Долго на холодном, влажном ветру не простоишь. Поезд отходит через пять минут. Она побежала, мешок с обувью ритмично застукал ей по боку. Подскочила к гранитной лестнице, спускающейся к станции, и слетела вниз по ступенькам с уверенной небрежностью многолетней привычки.
Коротенький состав, бегающий по местной железнодорожной ветке, дожидался у перрона. Локомотив, три вагона третьего класса, один — первого и кондукторский вагон. Джудит не нужно было покупать билет — у нее школьный сезонный проездной; да и мистер Уильям, проводник, знал ее как родную дочь. Машинист Чарли тоже знал Джудит и был настолько любезен, что всегда задерживался на остановке в Пенмарроне по утрам, если девочка, выходя в школу, запаздывала к поезду; поторапливая ее, он гудел в свой свисток, пока она вприпрыжку неслась через сад у их дома, носившего название «Ривервью-Хаус».
Ей будет недоставать этих путешествий в школу и обратно на маленьком поезде: трехмильный маршрут, проходящий вдоль береговой кромки, давал возможность насладиться великолепным пейзажем. Сейчас было слишком темно, и Джудит не могла любоваться им, но знала, что там, за окном, все на своих местах. Утесы и обширные вырубки, бухты и пляжи, прелестные коттеджи, виднеющиеся вдали миниатюрные дороги и крохотные поля, которые весной зажелтеют нарциссами. А потом песчаные дюны и огромное пустынное взморье, которое она привыкла считать своим.
Нередко люди жалели Джудит, узнав о том, что она живет без отца, который работал на другом конце света в крупной судоходной компании «Уилсон — Маккинон». Как ужасна безотцовщина! Скучает ли она по отцу? Каково это — когда в доме нет мужчины, даже в выходные? Когда они снова будут вместе? Когда он вернется домой?
Она никогда не могла дать на подобные вопросы какой-то определенный, четкий ответ — не хотела обсуждать эти вещи, да и сама толком не понимала, что чувствует на самом деле. Единственное, что она твердо знала, это то, что так будет всегда, ибо такова судьба всех английских семей из Британской Индии, в которых дети с ранних лет понимали и принимали как факт неизбежность расставаний и долгих разлук.
Джудит родилась в Коломбо и жила там до десяти лет — на два года дольше, чем обыкновенно позволяли оставаться в тропиках детям из британских семей. За все эти годы Данбары лишь однажды ездли домой, в папин «большой отпуск», но Джудит тогда было всего четыре года, и воспоминания об этих каникулах в Англии с течением времени затуманились в ее памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28