Его останавливали:
— Тише ты, Саньча, чего ругаешься… Вон, погляди, Лозовой помирает — и то тихо лежит.
— Пущай помирает, мне с его шкуры не шубу шить, мне своя дороже.
— Тише, Саньча!
— Чего тише? Ты мне-ка ноги дашь свои?! У-у!
И в припадке дикой злобы и зависти к тем, кто остался цел, он метался по земле, бил себя по раненым ногам, кричал от боли и старался ударить подходивших. Глаза его горели безумным блеском. Лоб покрылся каплями пота, волосы разметались. Кровь лужей стояла под ним. Он смотрел на неё жадно и кричал:
— Руда моя, руда, куда ж ты, поганая, в землю течешь? У-у, язва! — Он бил землю руками. — Мало я в тебя пота вылил, теперь ты руду мою пьёшь…
Кто-то сказал тихо:
— Решился парень совсем!
Услыхав это, раненый окинул безумным взглядом толпу.
— Не я, а ты решился, что за марафетчиков да воров воюешь! Воевали бы они у матери в подоле, кабы не мы, дураки, им свои головы подставили: на, мол, режь, коли желаешь! Вон за ту гадину воюем, которая своих продаёт и наших не жалеет… Что, не подох ещё, гадюка лысая? — крикнул он, увидя, что двое несут Кузнецова. — Куда вы его волокете, дуры! Бросайте сразу в поганую яму!
— Тише, Саньча, и он мучается. Ему в хлебное место пуля угодила…
— А я не мучаюсь? — закричал Санька и страшно поднялся на перебитых ногах, грозя кулаками Кузнецову. — Из-за тебя, иуда, мучаюсь, чтоб тебе каждый день всю жизнь подыхать… Подлюга!
И он рухнул на землю. Последний пароксизм ярости лишил его сил. Руки его судорожно зашарили по телу, точно чего-то ища. Казаки столпились вокруг него.
— Обирается! — сказал один.
— Кончается Санька, — сказал второй, и все сняли папахи.
Кузнецова положили тут же. Синеватая бледность покрыла его лицо, глаза потускнели. Он трудно поводил головой и тихонько стонал. Живот у него вздулся и кровоточил. Пальцы, не переставая, дрожали. Из здания штаба показался Суэцугу и направился к фельдшеру. Караев вышел вслед за ним. Видя закрытые глаза Кузнецова, он протяжно свистнул. Но рябой, доложивший о Кузнецове, понял старшину и сказал:
— Никак нет… Сомлевши только. От водички в себя придёт! Сей минут…
Он убежал к колодцу, придерживая рукой болтавшуюся шашку, и быстро вернулся с полным ведром. Набрав воды в рот, он прыснул в лицо фельдшеру. Кузнецов открыл глаза. Суэцугу присел на корточки и сделал знак ротмистру. Ротмистр нагнулся над раненым:
— Вы меня слышите?
Кузнецов мигнул, — значит, слышит. Караев спросил его:
— Где же партизаны? В селе никого нет. Где ваш съезд?
Фельдшер подумал, соображая, потом шепнул:
— Ушли или прячутся… Пить! — И зло простонал: — Возились бы ещё больше, дураки они вас ждать!
Грудзинский подошёл к Караеву и сказал:
— За раненым надо поухаживать.
Фельдшер с напряжением сказал:
— Девки поднаторели. В лазарете… которые партизан… обихаживали… Наседкина Настя, Ксюшка Беленькая…
— Все, что ли?
— Пить! Шлыковы девки да Верхотуровы… Пить!
— Нельзя вам пить! — сказал Караев.
Старшина отправил казаков с поручением привести к штабу девушек, работавших в партизанском лазарете. Кузнецов опять потерял сознание. Суэцугу встревожился:
— Это что… умирать?
— Нет, при такой ране долго живут, — равнодушно сказал рябой. — Коли чего надо узнать, мы его водичкой…
2
Резкий стук в дверь вывел Настеньку и её мать из забытья. Они вздрогнули. Стук повторился. Не слыша ответа, стучавший принялся барабанить кулаком, сапогами и ещё чем-то.
— Открывай! — послышался голос из-за двери.
Настенька высвободилась из объятий матери и встала с кровати. Мать испуганно ухватилась за неё.
— Куда ты, доню?
— Стучат! — спокойно сказала дочь. — Надо открыть. Все равно двери вышибут, не поможет.
— Мабуть, то не к нам, — сказала старуха, сама этому не веря.
Но словно для того, чтобы рассеять её сомнения, тот же голос крикнул:
— Эй, Наседкины, открывайте!
Настенька быстро подошла к двери и взялась за крючок. Мать подскочила к ней и, оттолкнув, шепнула:
— Ховайсь, голубко… Мне, старухе, ничего не будет, а ты молода.
Стук прекратился. За дверью ждали, когда им откроют. Мать толкнула Настеньку в угол, за полог, чтобы вошедшие не увидели её.
Мать направилась к двери, сдёрнула крючок и сказала ясным голосом:
— Чего вы стукотите, человиче? Кого вам треба?
— Наседкину.
— Наседкина — це я…
— А Настя где Наседкина?
Голос матери дрогнул и прежней ясности в нем не было, когда она ответила:
— А нема в хате.
— Где она?
— Хиба я знаю? Дивчина своим розумом живе, бо вже добре выросла.
— Придётся обыскать хату, мать! — послышался второй голос.
Гулко хлопнула дверь, закрытая матерью. Она встала к ней спиной и сказала, взявшись за косяки:
— Не пущу хату поганить… Добром прошу, уходите… Нема дочки дома.
— Да ну, разговаривать с ней! — сказал первый и шагнул к старухе. — Посторонись, мать… Все равно силой возьмём.
— Не пущу! — закричала старуха отчаянно. — Не пущу! Рятуйте, люди, рятуйте!
Пронзительный крик её разнёсся вдоль улицы. Настенька рванулась к двери.
— Мамо моя! — Мимо белых бросилась к матери. — Мамо моя, ридна!..
Но мать посмотрела на неё с укором и угасшим голосом сказал:
— Що ж ты, доню, не убегла… Через окно б.
Рябой казак процедил:
— Чего вы развозились? Только и надо от вас, что раненым помочь, а крику на все село.
В соседних дворах показались старики и женщины. Они со страхом заглядывали через плетень во двор к Наседкиным. Рябой недовольно посмотрел по сторонам.
— Эк их! Все село перебулгачили.
Услышав, что её поведут к раненым, Настенька успокоилась. Мать перекрестила её, поцеловала и сказала:
— Иди, дочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206