Она крепка своим братским единением. Казаки любили быть вместе, собирались по всякому поводу, гостили у родственников и соседей. Особенно когда возвращались из похода. Богдан знал об этом, привык к таким обычаям еще с детства в Субботове. И он интересовался походами на море, боями с татарами, особенно с турками.— Гостили у родителей — будут гостить и у меня! — сказал он в разговоре с Мелашкой. Об этом казацком единении она много рассказывала ему еще во Львове. И у него часто собирались гости на праздники, на крестины, которыми так зачастила Ганна. Круг гостей пока что был ограничен, Субботов стоял вдали от торных казацких дорог.Иногда на праздник он приглашал к себе совсем взрослого теперь казака Мартынка, единственного сына Мелашки. И каждый раз вспоминали Карпа, сожалея, что нет его с ними. Еще тогда Мелашка похоронила свою многострадальную мать, а хату и усадьбу ее перепоручила соседям. Карпо теперь вошел в семью Богдана, как брат, наравне с Мартынком. В этой семье, где жила и его тетя Мелашка, он чувствовал себя своим. Но непоседливый — он все рвется в реестр и никак не может пробиться даже с помощью Мартынка. А с Мартынком всегда вместе его неразлучные друзья-побратимы Филонко Джеджалий и Иван Богун. Они всегда с удовольствием гостили у Богдана. Богдан побывал в неволе и очень интересно рассказывал о своем бегстве. Они завидовали Карпу, который встретился с Богданом в придунайских дебрях, когда он бежал из плена!В семье Богдана готовились к встрече Нового года, ждали и Карпа. Мелашка была теперь матерью не только Мартынку, а всем им, в том числе и Богдану. Тот с радостью ждал их приезда, советуясь с Мелашкой и Ганной, как лучше встретить своих побратимов.А накануне Нового года, в Меланьин день, в полковую канцелярию Богдана зашел старый чигиринский казак, кузнец Микита. Он до сих пор еще ковал необходимую для полка мелочь и был своим человеком в доме.— Сегодня, пан писарь, заезжал ко мне один человек из-за Днепра, рыбак. Передавал вам поклон от полковника Сулимы Ивана… — запнувшись, тихо сообщил коваль.— Иван Сулима, говорите? — взволнованно спросил Богдан.— Да. Рыбак сказал, что он не один заедет. Возвращаются из-под Переяслава после поражения коронного гетмана… С ним еще несколько нереестровых казаков и старшин. Странствуют, скрываются, но обещали заехать к вам этой ночью как колядники.— В Чигирин?— Упаси боже в Чигирин! Очевидно, лубенский казак Мартын и приведет его в Субботов, как передавал рыбак…«Лубенский казак Мартын приведет». «Опытный „поводырь“!» — улыбнулся, вспомнив давнее прошлое.А в Субботове… гусары из полка! Неужели им так нужен был писарь именно в ночь под Новый год?.. Не успел он распрощаться с гусарами, как следом за ними, крадучись, словно с неба упали друзья из Италии! Богдан так обрадовался Назрулле, что совсем забыл об ожидаемом госте Иване Сулиме с казацкими старшинами.У хозяек было что подать на стол. Они ждали колядников. Богдан позаботился о том, чтобы его дорогие путешественники умылись, привели себя в порядок. Что они расскажут ему о Максиме? Несчастный воин, большой друг… Пришлось искать какую-нибудь одежду, чтобы переодеть хотя бы Назруллу и Ганджу. Это несколько задержало ужин.Богдан был так занят своими друзьями, что в первый момент удивился, когда появился дворовый казак и сообщил:— Казацкие старшины прибыли из Переяслава! Коней их отвели в яр холодноярского леса.Казаку показалось, что Богдан испуганно окинул взглядом комнату, где Ганна и Мелашка просили Ивана Ганджу помочь им поговорить с Назруллой. Дворовый казак хорошо знал своего хозяина. Богдан, как всегда, тут же и опомнился, поскольку давно ждал этих гостей.— Ну вот и хорошо. Слава богу, благополучно проскочили мимо… королевских надсмотрщиков. Приглашай всех в дом. Сколько их? Пешком или на конях прибыли?— Да говорю же — на конях, добрая сотня казаков наберется! Человек десять сошло с коней. Да и то… с нашими.— С десяток приехало? А кто эти наши?— Разве я не сказал? Приезжих человек семь. А вместе с ними наш Мартынко, Ивась и Филонко…— Приглашай всех. Скажи — рады… Да я сам… Ганнуся, матушка Мелашка! Наконец-то приехали…— Приехали? А как же быть?.. Не спрятать ли этих? Ведь приходится теперь и нашим людям прятаться. Их и так уже загнали, как зайцев, — сказала предусмотрительная Мелашка.Богдан не раздумывал, огонек решимости сверкнул в его глазах.— Пускай, матушка, остаются. Хотя бы и сам коронный гетман застал их здесь… Это мои гости! Писарь, думаю, сумеет защитить своих дорогих гостей. Да и Иван Сулима тут!Без шапки, раздетый, он рванулся к двери…Но дверь вдруг раскрылась, словно от ветра, и из сеней донесся говор людей, в комнату ворвался морозный туман, расстилаясь по дубовому полу. Моложавый, усатый запорожский полковник, которого теперь трудно было узнать, на ходу смахнул с русых усов иней и переступил порог.Раздался звон двух десятков шпор. Следом за ним вошли молодые казаки. Одни — в жупанах, подпоясанных красными кушаками, с саблями на боку и с пистолями за поясом, а некоторые и с двумя. Еще в сенях они снимали с голов смушковые шапки, растрепанные чубы-оселедцы, раскручиваясь, шевелились, как живые.Богдан широко развел свои сильные руки. Внутренне никогда не изменявшее ему чувство подсказало, что этот усатый казак и есть Иван Сулима. Это чувство теплилось в душе Богдана почти десять лет, поел» их разлуки на Дунае.— Ну… — произнесли, словно вздохнули, друзья-побратимы, обнимаясь и целуясь.Как всегда, без шапки, словно он где-то прятался, последним вошел Карпо Полторалиха. Отбросил растрепавшийся чуб-оселедец и первым подошел с приветствием:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144