— Пойдемте, милочка, выпьем чаю. Или вы влюблены в железные пластины?
Я оторвалась от двери и, шатаясь, побрела за ним. Как хозяин положения, секретарь продолжал говорить, маршируя впереди, каждым шагом выравнивая мое дыхание. Когда мы закончили марш у чайного столика на веранде, я была почти спокойна.
Продолжая забавляться, Феликс пододвинул мне плетеное кресло, сам сел напротив и проговорил:
— Чай, кофе или коньячку принести, Мария Павловна?
На скатерти лежала пачка сигарет мадам с ментолом, я их терпеть не могла, но, чтобы забить паузу, взяла тонкую длинную сигаретку и медленно прикурила. Что и сколько видел Феликс, еще вопрос, а каяться заранее я не собиралась. Я уже встала в оборонительную позицию и приготовилась к отпору.
А Феликс продолжал меня удивлять.
Умело держа паузу, он молча прихлебывал чай и получал удовольствие от хорошего напитка, хорошей погоды и самого себя, красивого.
«Похоже, видел он немного», — решила я и, усмехнувшись, произнесла:
— Вы так меня напугали, Феликс. Прохожу мимо кабинета, смотрю — всегда запертая дверь приоткрыта. Прислушалась, не случилось ли чего? Только на дверь нажала, а тут вы.., неслышно так подкрались. Кстати, а вам что в левом крыле понадобилось?
Феликс пожал плечами:
— Гулял.
— Один. По дому, — недоверчиво ухмыльнулась я.
— Именно. Люблю, знаете ли, по коврам бродить.
Я затушила в пепельнице сигарету, встала из-за стола и пошла в дом. Секретарь проводил меня насмешливым взглядом, но спина моя не дрогнула, нога не споткнулась, и голова держалась прямо.
Словно мне на помощь, с лестницы на второй этаж скатились близнецы. На мальчиках были плавки, панамки, а в руках они держали полотенца и надувные игрушки.
— Марь Пална, пойдемте купаться! — закричали дети, подхватили меня под руки и потащили к бассейну.
Детский визг и плеск воды немного заглушили мои страхи, солнце уже цеплялось за верхушки деревьев парка, тени от крон протягивали свои щупальца к бассейну, выпуская из дневного плена полчища комаров.
Я встала с шезлонга и отправилась в дом за репеллентом. По дорожке вихляющей походкой мне навстречу шел Феликс. Расслабленная грация движений секретаря нисколько не соответствовала выражению его лица. Напряженно сведенные к переносице брови, нежный овал молодого лица обострился скулами, губы были упрямо стиснуты. Нарочитая беспечность альфонса и лицо, напомнившее мне кошмары последних дней.
Но, подойдя ближе, Феликс посмотрел на меня глазами человека, обещавшего мне поддержку. Никакого намека на шантаж в них не было.
Именно этот взгляд, а не слова, остановили меня.
— Мария Павловна, по-моему, нам стоит поговорить. Мне кажется, у вас пожар. — Уловив во мне серьезное к себе отношение, он продолжил:
— А у меня потоп. Возможно, мы будем друг другу полезны. — Он вложил мне в руку какую-то визитку и закончил:
— Сегодня в девять буду ждать вас в этом кафе. Не бойтесь.
— Мне нечего бояться.
— Возможно. Но давайте встретимся.
Оставив последнее слово за собой, Феликс обогнул меня с грацией кошки и продолжил путь к бассейну.
Не удержавшись, я посмотрела ему вслед. Удаляясь от меня, по дорожке порхал «тетушкин Эндимион». Вскидывая в приветственном жесте тонкие руки, он сюсюкал что-то близнецам и почти вальсировал. Привычные метаморфозы этого дома. Только что рядом стоял мужчина, куда он делся через шаг?
Уверенная в том, что Феликс присмотрит за мальчиками, я медленно брела по дому к своей комнате. Жесткий пластик вычурной визитки впивался острыми краями в мою ладонь и требовал ответа. Ехать в кафе или нет? Зачем мне Феликс? Чего он хочет?
Помочь? Навряд ли. Немного раньше я бы выбросила визитку и мысли о Феликсе в мусорную корзину. Меня тревожили его глаза.
Не обычная зеленая муть, полуприкрытая веками в неге, а глаза человека, привыкшего к действию. Его взгляд теребил мои обнаженные нервы и требовал от меня поступка.
* * *
«Но каков артист?!» — внезапно восхитилась я. И это восклицание поставило все на свои места. Феликс исполняет свою партию. И ведет ее блестяще.
Что-то ему нужно в этом доме. И если у него потоп, а у меня пожар, — то остается объединить усилия и не завязнуть в мокром пепле, оставшемся на месте пожарища. Если не ошибаюсь, именно об этом и говорил его взгляд.
Заряженная чужой решительностью, я нашла мадам и сообщила ей, что сегодня мне необходимо съездить в Москву к сестре.
Она не любила внезапных отъездов прислуги и уже наморщила лобик, выдумывая причину для отказа, но неожиданно мне на помощь пришла Тамара Ивановна. После исчезновения Геннадия экономка вновь прониклась ко мне нежными чувствами и, что бывало очень редко, твердо сказала племяннице:
— Пусть едет. За мальчиками я присмотрю.
— Но у нас…
— Ничего неотложного, — закончила Тамара Ивановна.
Флора не терпела открытых конфликтов, ее стиль — шлепок когтистой лапой в момент наивысшего торжества противника. От остального она уходила, брезгливо морщась.
С этим выражением на лице она меня и отпустила.
* * *
Феликс умудрился улизнуть еще раньше, и остаток дня я провела с мальчиками в парке и у бассейна. Энтузиазм по поводу обретения возможного союзника постепенно угасал, и его место занимала привычная осторожность. А не попаду ли я из огня да в полымя? Если Феликс ведет свою партию, то вполне может, использовав временный союз, разорвать пакт о ненападении и первым ударить меня в спину. «Оно мне надо? — уныло размышляла я. — Чертов дом полон сюрпризов, куда ты, Маша?! Исполняй на цыпочках свою роль, и в кусты!»
Но, в конце концов, свидание с Феликсом ни к чему меня не обязывает, и хотя бы поговорить с ним стоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53