Именно сейчас, когда она непременно столкнется с Сержем и Бессмертным, которых ей видеть совсем не хотелось. Странно у нее было на душе. Казалось бы, что должен испытывать человек, едва избавившись от тяжеленного груза, так мешавшего ему нормально существовать? История с кулоном закончилась, причем весьма благополучно. Надо бы поставить жирную точку и жить дальше долго и счастливо. Но ни легкости, ни радости от освобождения она не испытывала. Наоборот, она ощущала на душе еще большую тяжесть. В этом она и призналась сэру Доудсену, когда они вышли из здания и побрели вниз по Ленинскому проспекту.— Я вас понимаю, — неожиданно сказал он. — Но все дело в том, что точка в истории еще не поставлена. Вас гнетет то, что вы не знаете, кто убийца Ирмы Бонд и Анастасии. Вернее, не решаетесь сделать выбор между подозреваемыми. Я обещаю вам в скором времени все рассказать.— Вы знаете?— Почти наверняка…— Кто же? — У нее перехватило горло, и холодный ветер застрял в нем, так и не достигнув легких.— Я не могу обвинить человека, не имея на руках доказательств, — заявил он.— Не знаю.., хотела бы я услышать правду? — Это было сказано от самого сердца.— Хотели бы, — пренебрегая паузой, положенной в таких случаях, ответил Александр. — Или вы будете ломать над этим голову всю жизнь. Трудно подозревать человека, с которым вы так близки.— Вы говорите о Серже? Но доказательства налицо! Когда она произнесла эту фразу, ей стало почему-то легче. — Он мог зайти к Ирме в гримерку на том концерте.И это не вызвало бы подозрений.— Он и зашел, — согласно кивнул Александр.— Вот видите! С Анастасией еще проще. Вы же видели вчера ночью, такие, как Бобров или Бессмертный, не убивают своими руками. У них есть для этого специалисты.И как вчера Серж примчался к Коле! Сначала я подумала, что он испугался за меня…— Я и теперь так думаю.— Даже после того, как увидели картину Коли в его офисе? Он увидел Катьку и понял, что на ней тот самый кулон. И он догадался, что мне что-то известно. Поэтому он и примчался.— Хм… — многозначительно изрек Александр.— Однако доказать его вину вам будет очень сложно.— Я вас хотел кое о чем попросить. Не сочтите за наглость, но мне весьма нужна ваша помощь, — тихо проговорил он и страдальчески взглянул на нее, словно собирался предложить нечто не соответствующее его представлениям о чести. * * * Наталия опаздывала. Маша успела одеться и накраситься. И даже сменить платье, поскольку первое показалось ей слишком консервативным для клуба. Она снова оглядела себя в зеркале. Чудо, несмотря на все перипетии, связанные с убийствами и кулоном, произошло. На нее смотрела незнакомка, которая, казалось, только что сошла с эстрадных подмостков, чтобы отдохнуть в модном клубе."Н-да, о таких и пишут в «Светской хронике».Терракотовый замшевый костюм, купленный для нее Никитой в Лондоне, больше подходил красотке из эры первобытнообщинного строя — одни неровные тряпочки и тесемочки. Юбка едва прикрывает попу, кофта создана для того, чтобы оголить максимум поверхности человеческого тела. К костюму прилагались высоченные сапоги на шпильке. Странный наряд, но что поделаешь, раз мода такая. На руке у нее блестящий браслет от Шанель, в ушах огромные круглые серьги. А волосы забраны в высокий пучок, с ними возиться не хотелось. Вот такая она теперь, Мария Иванова — девочка с Севера. Она не могла понять, нравится она себе или нет. Интересно, что скажет Наталия — знаток моды и клубной жизни? Придется ли она в таком наряде ко двору?Никита уверял, что это «самое оно». Но Никиту же не станешь таскать повсюду за собой, чтобы он разъяснял оторопелым гражданам, что тряпочки и тесемочки — это последний писк европейской моды у тамошних эстрадных звезд.Маша бросила взгляд на часы — половина девятого.Может быть, Наталия раздумала и вообще не придет.И это было бы весьма кстати. Вернувшись домой, приняв душ и сев на диван, Маша вдруг ощутила усталость. Ей хотелось лечь и выспаться как следует, а не тащиться в клуб, дабы провести вторую бурную ночь.Но только она расслабилась, вознамерившись переодеться в халат, как в дверь позвонили. Наталия выглядела, как всегда, сногсшибательно.— Напоишь кофе? — весело спросила она, скидывая шубу. — Попала в пробку. Какого-то идиота занесло на дороге.— Конечно, — Мария поспешно удалилась на кухню, боясь оценки строгого критика.Ходить на высоких каблуках было жутко неудобно. Чувствуя себя не то цаплей, не то акробатом на ходулях, она притащила в гостиную чашки и турку.— Я плохо варю кофе, — краснея, усмехнулась она. Так что на многое не рассчитывай.— Ай, ерунда, — весело подбодрила ее Наталия. — Ты же не собираешься наниматься в секретарши. Тогда зачем — тебе мастерски варить кофе?— Ты так считаешь? — Мария лукаво взглянула на гостью, и обе весело рассмеялись, вспомнив утренний разговор.— Кстати, — успокоившись, сказала Наталия и отпила кофе. — Я весь день думала над тем, что ты — последняя, кто слышал разговор Ирмы Бонд. Я хотела сказать, ты была практически последней, кто видел ее живой. То есть почему бы тебе не рассказать следователю об этом. Может быть, ключ к убийству в том самом разговоре?— Ну… — Маша на секунду задумалась. — Мне это как-то в голову не приходило. Сейчас припомню. — Она нахмурилась:— Ирма с кем-то ругалась…— Вот видишь!— Но непонятно, с кем.— Может быть, ей угрожали? Я имею в виду Ирму.— Нет, — Маша покачала головой. — Скорее этот разговор ее сильно расстроил. Поэтому она и швырнула и кулон, и телефон в кулисы. Со злости. Я уже точно не помню, но все дело там было в мужчине. Ирма говорила, что он, этот мужчина, принадлежит только ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101