Маша по-прежнему считала его довольно грозным типом.— Сэр Александр Доудсен, — представил он аристократа и указал на певицу:— А это наша Маша. Вернее, Мария Иванова — восходящая звезда российского шоу-бизнеса.— Весьма польщен, — заверил ее лорд, на ее взгляд, куда искреннее остальных в этом зале. А может быть, он с детства тренировался скрывать свои истинные эмоции.— Ну, пойду поговорю.., тут нужно мне.., в общем, отойти, — неожиданно смутившись, Бобров растворился в толпе, оставив ее наедине с сэром Доудсеном.Маша тут же покраснела, не зная, что делать и что говорить. Как незадачливая школьница, стоящая у доски и начисто забывшая вызубренный накануне урок, замотала руками. Лорд ей еще раз поклонился, ободряюще улыбнулся, мол, расслабься.— Александр? — пискнула Маша, теряя остатки самообладания. — Сэр Александр? Разве это английское имя?— Скорее греческое, — тот жестом показал ей, что можно сесть за столик, и продолжил уже на пути к нему:— Пожалуй, самый известный грек, носивший это имя, был Александр Великий — царь Македонии.— Точно, — согласилась Маша, усаживаясь за столик. — Но все равно в Англии не так уж много Александров…— Меньше, чем Джонов, но тоже встречаются. Александр Тунисский — известный полководец — был даже министром обороны в середине XX века.— Похоже, вы все знаете о своем имени.— И о вашем немножко, — улыбнулся он ей.— Да? И что же?— Гм… — Сэр Доудсен сделал вид, что задумался ненадолго. Ровно настолько, чтобы она поняла, что сморозила глупость. — Мария Богородица, или Дева Мария, известна как мать Иисуса Христа, не путать с Марией Магдалиной — наоборот, грешницей, правда, раскаявшейся Мария Стюарт — интриганка, участница многих заговоров. Вам не кажется, что Шиллер ее образ изрядно идеализировал? Мария Нагая тоже не слишком приятная особа.Седьмая жена Ивана Грозного. Отличалась удивительным непостоянством: сначала признала Лжедмитрия I сыном, потом отреклась от него…— Прошу вас, — взмолилась Маша, уже опять красная как рак. — Мне стыдно за мое имя.— Не стоит, — поучительно заявил аристократ. — Одна Мария, породившая Христа, искупает грехи всех остальных.— Вы прекрасно знаете историю.— Я вас расстрою, если замечу, что неплохо знаком с литературой, юриспруденцией, географией, к сожалению, химией и свободно говорю на четырех языках?— И еще вы здорово хвастаетесь, — засмеялась она.— Что вы! Если бы я хвастался, сказал бы, что прекрасно танцую и читаю на тайском без словаря.Он показался ей человеком очень приятным и легким в общении. Удивительно, как он, аристократ по рождению и воспитанию, умел быть простым парнем. Она не чувствовала его превосходства. Вернее, знала о нем, но Александр ни жестом, ни взглядом не давал ей понять, что едва терпит общество дурочки из провинции. Он был много проще в общении, чем вся та «богемная знать», которая их сейчас окружала.«А может быть, аристократическое воспитание — это и есть умение быть проще, а не напускать на себя неприступный вид, как богатый простолюдин?» — подумала Маша.Они болтали довольно долго. Александр рассказал Маше о своих предках, которые жили в России, о том, чем он занимается в Москве. Маша, в свою очередь, поведала, как она попала в столицу, как познакомилась с Бобровым. Когда дошли до музыкального вечера, она погрустнела.— Да, я помню ту девушку. Ее зовут Анастасия. Кажется, она представила вас Сержу. Вам нужно ее поблагодарить.— Ну… — Маша вздохнула. — Боюсь, это теперь невозможно.— Вот как? — Он вскинул брови. — Она уехала? Где же она теперь? Хотя нет, я догадаюсь… Я не вижу на вечере еще одного постоянного завсегдатая, некоего Бориса.Мне показалось, что в посольстве…— Она погибла, — перебила его Маша и замолчала.Больше всего на свете ей не хотелось заканчивать разговор с этим приятным молодым человеком на грустной ноте, но и слушать его догадки она была не в состоянии.— Мне жаль, — с грустью сказал он, словно Ася была его близкой подругой. — Приношу свои соболезнования.Как это случилось?— Ее убили грабители в ее же квартире. Застрелили…— Господи святы! — обескураженно выдохнул аристократ.На Александра это сообщение подействовало как удар молнии. Он вспомнил ту хрупкую девушку с повадками подростка. Скорее от избытка эмоций, чем от желания выяснить правду, он порывисто спросил:— Неужели они ворвались к ней ночью?— Нет. — Маше очень не хотелось говорить об этом.Она чувствовала, что тоска наваливается на нее, мешая дышать, а к горлу подступает горячий ком. Чужое участие наконец пробудило в ней дремавшую скорбь. — Она вернулась с репетиции слишком рано. Почему-то сама им открыла. Или у них были ключи, не знаю.— Ужасно. — Сэр Доудсен сжал набалдашник трости в пальцах. — Просто отвратительно! Могу ли я вам чем-то помочь?— Мне? — слабо удивилась Маша.Он тут же почувствовал, что совершил промах, и быстро поправился:— Ради бога, простите. Я не имел желания навязывать себя, но такие минуты пережить в одиночку очень трудно.— Вы правы, — несколько ошарашенно согласилась она, — но у меня есть работа. Как бы жестоко это ни звучало, я стараюсь думать только о ней. Согласитесь послушать мою первую песню?— Разумеется, — он грустно улыбнулся.— Я кажусь вам гадкой?— Это почему?! — озадачился Александр, изо всех сил пытаясь понять, какой же она ему кажется. Он посмотрел на нее. Нет, определенно не гадкой. Она казалась ему милой девушкой. Даже привлекательной. Чересчур тихой и застенчивой для шоу-бизнеса. Во всяком случае, из опыта общения с актрисами Лондона, которое было эпизодичным, он сделал вывод, что звезды сцены — это напористые, себялюбивые красотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101