— А к тебе она зачем приходила?— Ой, — та вздрогнула. — Да бирюльку твою отдала.Я на нее нажала, сказала, что мне ее сегодня возвратить эксперту нужно.— Что?!— Да, ну это же Аська! Она зашла в мастерскую к Кольке, а там я в твоей штуковине на шее. Ну, она и привязалась: откуда да откуда. Я ведь ее знаю как облупленную.Скажешь, мол, Машкина, она затаскает на год. А что, своим можно и дольше не возвращать. Тянула бы до последнего: то некогда, то «ну дай надеть в последний разок, а завтра отдам, чтоб у меня зубы повыпадали». Вот я и соврала, что первое в голову пришло: что взяли его у одного антиквара, чтобы Колька вдохновился на выставочную работу. Аська тут же завела свое нытье: «Дай на вечер, иду на прием в посольство, нужно позарез». Я и подумала, что с того, если она его наденет один разок.— Ой, господи! — Маша испуганно зажала рот рукой.Сердце ее ухнуло в пятки.— Она еще хвасталась, — не замечая ужаса в ее глазах, продолжала Катька, — что каждый второй ей комплимент делал, какой у нее потрясный кулон. И мужики, и женщины. Кажется, даже посол отметил. Вот и порадовалась напоследок. Да, я же тебе его отдать должна.Она вышла в коридор, порылась в сумочке, вернулась с кулоном в руке, рассмотрела его в свете шестидесятиваттной лампочки:— Правда красивый. Возьми, Колька работу свою уже закончил. Сказал, подарит тебе этюд в качестве благодарности."Не стоит, — хотела ответить Маша, но не стала. Вместо этого покрутила украшение на ладони, грустно подумала:— Странно. Уже двоих, кто носил эту штуку, убили… Надо бы от нее избавиться".— Знаешь, — сказала Катька, — плюну-ка я на эту дурацкую Москву, подамся в Питер.— Зачем? — удивилась Маша.— Ну, как… — Та потянула себя за прядь волос, задумчиво накрутила ее на палец. — Там у меня друзей больше, там джазовой певице вообще легче. В Питере к джазу другое отношение, да и город поспокойнее.— Глупости, в Питере столько же бандитов на душу населения, сколько и в любом другом городе.— Не знаю… — Катька снова села на табурет, подперла щеку кулаком. — С Севера все в Питер чешут, там мы свои.А тут все равно изгои. И неуютно мне в Москве. Особенно теперь.— Да подожди ты все кидать. Пройдет время…— Вот именно, — перебила ее подруга. — Время проходит, а я все в стрип-баре на подпевках. Везет не всем.Вот на тебя Бобров клюнул. А моя призрачная надежда показала мне дулю.— Тот продюсер на музыкальном вечере…Катька поморщилась:— Сказал, что если бы хотел мной заняться, то занялся бы уже давно.— Он дурак, — процедила Маша. — Я слышала тебя.Ты потрясающая. Что им всем еще нужно?— Вот и я так думаю, — вздохнула подруга. — Ай, фигня. Прорвемся. Если не выйдет из меня певицы, прославлюсь как Колькина натурщица. * * * Сэр Доудсен пребывал в тоске. Его больше не радовал рост акций родной компании на Лондонской бирже ценных бумаг. Еще бы — он помолвлен с Ви, этим крокодилом в обличье ученой цапли. Душа его наполнилась могильным холодом и таким же мраком. Выхода из тупика не было. Все утро он принимал поздравления. Разбудил его звонок тети Алисы, которая огласила его квартиру раскатистым рыком:— Наконец-то ты одумался, мой мальчик. Я давно твердила, что лучше Виолетты тебе невесты не найти!— Нечто подобное я слышал вчера на приеме от ее матери, — с глухим стоном он припомнил ужасную сцену на балконе.— Теперь я спокойна за твою судьбу. Виолетта возьмет тебя в крепкие руки…«Скорее силки», — подумал Александр.Дальше он не слушал, углубившись в неприятные размышления о том, что все могло быть иначе, если бы по дороге на прием его сбил автомобиль. Месяц в больнице и жизнь на костылях сейчас казались ему предпочтительнее, нежели маячившая женитьба. Родственники продолжали его донимать и на работе. Мать поинтересовалась, какую рамочку он желает видеть на объявлении о помолвке в «Морнинг пост», отец с прозорливостью, присущей мужчинам, посоветовал не падать духом. Дядя Реджинальд тепло посочувствовал. В долгу не остались и друзья из клуба «Пеликан». Те со злорадным удовольствием слали ему письма по электронной почте, расписывая жуткие истории о том, как некий лорд Брэндхем избежал свадьбы, сев в тюрьму на пять лет за жестокое избиение полисмена в состоянии аффекта по причине своей помолвки.А барон такой-то сделал то-то (еще более ужасное), а сэр тот-то вообще… Все эти примеры леденили кровь молодого жениха, хоть и являлись завуалированными советами друзей. Кроме того, похоже, все население Англии избрало развлечением в это злосчастное утро забрасывать его офис поздравительными факсами и телеграммами.Посему факт помолвки не укрылся и от сотрудников.Каждый счел своим долгом заглянуть в его каморку и поздравить с «замечательным событием».— Виталий, а вы женаты? — с тоской спросил Александр, когда в проеме появилась голова зама.— Три раза, — весело ответил тот.— Зачем вам столько? — удивился молодой аристократ, искренне не понимая, почему человек по собственной воле подвергает себя пытке еще и еще раз.— Так весело же!Сэр Доудсен только плечами пожал: «Что тут веселого?»— Скажу вам по секрету, — перешел на заговорщицкий шепот Виталий, — что вам, как человеку, вступающему в брак впервые, этого пока не понять. Подождите годик-другой, и вам тоже захочется поменять обстановку.— А были случаи, чтобы вы не хотели жениться? — с надеждой вопросил страдалец.— Я?! — несказанно удивился зам. — А с чего бы мне не хотеть? Это же весело!Молодой аристократ понял, что дальнейший разговор бессмыслен. Он попытался углубиться в работу, но так и не смог сосредоточиться на проекте договора о перевозках продукции кондитерского завода из Москвы в Париж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101