Вадим, неужели тебе непонятно, как это мелко?!— Да я ничего такого не имел в виду… — Он окончательно потерял контроль над собой. Так растерялся, что вообще не знал, что стоит говорить и что делать. — Слушай, ты меня совершенно запутала. Давай по порядку…— По порядку — мне некогда! — резко перебила его Алена. — Если тебе действительно так важно знать мой секрет, я тебе его расскажу, но с этой минуты забудь о моем существовании.— С какой это стати?! — возмутился Терещенко.— Ты совершенно беспринципный, жестокий тип. Даже Бунин по сравнению с тобой — настоящий ангел. Так вот, у меня встреча в редакции программы «Политический ринг», которая пригласила господина Горина на съемки.— Что?!— И не нужно делать такие огромные глаза! Я, как и обещала, довела дело до конца. Я подготовила эту программу и не собираюсь прекращать работу только потому, что ты заявился ко мне с цветами и своими слюнявыми признаниями. А теперь мне действительно некогда. — Она вырвалась из его объятий и помчалась к дороге.Он опять кинулся следом. Алена подняла руку останавливая машину. У бордюра тут же затормозил красный «жигуленок». Она схватилась за дверцу. В этот момент Вадим сделал то же самое.— Остановишь меня — убью! — зло процедила она.— Каким образом? — опешил он.— Извращенным! — Алена довольно грубо оттолкнула его в сторону и, юркнув в салон, четко произнесла, чтобы не только водитель, но и ошарашенный Терещенко на тротуаре услыхал:— В «Останкино»! Глава 26 От встречи представителей двух партий, которые уже неделю льют на голову друг другу самый грязный компромат, Алена ожидала всего, чего угодно, даже мордобоя, а поэтому сильно нервничала. Она понятия не имела, кто явится в редакцию, но облик гостей ей заранее рисовался неприятным: эдакие наглые, хамоватые, что-то подозревающие типы. Во всяком случае, именно такими она представляла пресс-секретарей политических партий. И если в пользу партии «Демократическая свобода» она еще готова была ошибиться, то насчет партии Горина сомнений быть не могло. А каким же должен быть представитель партии такого человека, как Горин? Однако вскоре Алена убедилась в том, что она заблуждалась.Илья Алексеевич Панкратов от партии «Народная сила» ее порадовал. Он оказался молодым, высоким и весьма симпатичным брюнетом. Словом, приятным парнем и к тому же интеллигентным. Он пришел первым, оставил свою охрану у входа в телецентр (а без нее ни один уважающий себя политический деятель и шагу не сделает, так что это уже было жестом доброй воли и наивысшего уважения). Из всех находящихся в помещении редакции он тут же выделил Алену, по-особому значительно с ней поздоровался и сел рядом. Она пыталась напомнить себе, что Панкратов работает на Горина, а потому она должна испытывать к нему если не классовую вражду, то хотя бы отстраненное неприятие. Но ничего подобного испытать так и не смогла. От его рубашки исходил пьянящий аромат дорогого одеколона. Он как-то загадочно улыбнулся ей, а потом спросил:— И что же вас заинтересовало в этом деле?— А… — она открыла рот, не зная, как ответить на столь прямой вопрос.Панкратов ее знал, причем, видимо, знал неплохо. В смысле не «лично знал», а помнил по прошлым делам, которые, на ее беду, замечательно освещались в прессе.— Вы ведь Алена Соколова? — Вопрос прозвучал как утверждение, поэтому она молча кивнула, изо всех сил давя в себе растущее смущение.Она вообще не любила, когда кто-либо узнавал ее как «частного сыщика», «певца криминальной прессы» или кого-то в том же роде, а теперь, при сложившихся обстоятельствах, ее известность могла обернуться неприятностями для всего проекта: мало ли что придет в голову этому проницательному пресс-секретарю? Кто даст гарантию, что он не сложит, как дважды два, гибель Титова и ее желание участвовать в передаче «Политический ринг»? («Правда, до такого может додуматься либо гений, либо сумасшедший».) Она снова утвердительно кивнула на вопрос, не напрасно ожидая следующего. И дождалась. Илья Алексеевич удовлетворенно хмыкнул, чем напомнил ей сытого кота (только не толстого и разленившегося, а молодого, всегда готового ввязаться в игру).— Неужели перешли на телевидение?— Ну… — Она затянула спасительную улыбку, пытаясь преодолеть смущение. Врать ей не хотелось, потому что вранье было бы слишком откровенным и возбудило бы подозрения, а говорить правду… И что она могла сказать? Что ввязалась во всю эту телеканитель только для того, чтобы публично опорочить «Народную силу» и лично ее лидера — господина Горина? Нет уж, в данном случае сладкая ложь все-таки лучше горькой правды. Во всяком случае — для нее.— В общем-то, правильно, — ни с того ни с сего одобрил ее Панкратов. — Сейчас только ленивый не работает на предвыборную кампанию. Эстрада и театр — темы, конечно, вечные, но на них денег не сделаешь.— Да я и не пытаюсь, — это было чистейшей правдой, но Алена почему-то пошла красными пятнами. В устах Панкратова откровенный цинизм превратился в норму жизни, до того простую и понятную, что противоречить ему было даже неудобно. Ей вдруг показалось, что бескорыстные борцы за справедливость (к коим она причисляла и себя) выглядят убогими кликушами, проще говоря, юродивыми, людьми не от мира сего.— И зря, — подтвердил ее неловкость обворожительный брюнет. — В нашей стране деньги сами в руки плывут. Тем более в выборный год. Почему бы их не взять, если есть такая возможность, а?Его глаза наполнились чарующей хитростью, отчего у Алены, как, впрочем, у всякой нормальной женщины, потеплело где-то под желудком. Она сглотнула, и перевела дух, напомнив себе, что романтический ореол их встречи моментально развеется, если собеседник узнает о ее истинных намерениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104