Этот человек должен жить жизнью своего босса! Быть для него мамой и папой! Ненормированный рабочий день, безумные нагрузки, опять же несносный характер работодателя — вот что его ждет!
— А что за важная персона? — встряла в его монолог Тамара, отличавшаяся неуемным любопытством. — Браток какой-нибудь? Бритый под ноль?
— Нет, не браток, — жестко ответил Петя. — Этот человек занимается производством бумаги. Его фамилия Тверитинов. Он не только бизнесмен, но и ученый. Гений инженерной мысли! Создает бумагоделательное оборудование, разрабатывает новые технологии. У него нет ни одной свободной минуты, и его помощнику, конечно, придется несладко. Но я должен угодить этому типу! Во имя дальнейшего процветания фирмы. У меня есть несколько людей с достойными резюме, но тут нужен не просто хороший кандидат, тут нужна жемчужина!
— И эта жемчужина — я, — мрачно резюмировала Сабина.
Петя посмотрел на нее недоверчиво. Она не брызгала слюной и не топала ногами. И даже не смеялась. Это его обнадежило, и он с большим чувством продолжил:
— Я знаю, что ты меня любишь и не дашь пропасть делу всей моей жизни! Ты очень подходишь для такой работы. Я буду спать спокойно, зная, что ты взяла Тверитинова в свои руки. Ты обладаешь всеми нужными качествами.
— Я сильная, — подтвердила Сабина, — ответственная и организованная.
Не уловив в ее голосе трагических нот, Петя продолжал:
— Тверитинов дал согласие лично приехать в «Правую руку», чтобы познакомиться с новым помощником. Теперь понимаешь, что я в ауте?! Одна ты можешь меня спасти. Завтра ты должна уволиться и начать работать на меня.
Сабина спустила ноги с кровати и пристально посмотрела на свои туфли.
Отчим фыркнул и сказал, что сходит за новой бутылкой вина. Кажется, ему просто не хотелось участвовать в скандале, тень которого уже нависла над комнатой.
— Но твоя сестра служит в хорошей фирме, — неуверенно заметила мама. — Делает карьеру…
— Какая чепуха, — отмахнулся Петя. — Знаю я их фирму! Их хозяин — сатрап. Он заставляет мужчин носить одинаковые галстуки, а женщин — юбки и блузки в стиле Надежды Константиновны Крупской. Трудовую деятельность служащие начинают и заканчивают по звонку. Им запрещается перекусывать на рабочем месте и больше трех раз в день ходить в туалет. Ну? И какую карьеру можно сделать в таком ужасном месте?
— А что с зарплатой? — спросила Тамара, жалея, что определенные обстоятельства мешают ей предложить свою кандидатуру.
Она подтащила к кровати стул, который отыскала в углу, и села так, чтобы держать в поле зрения всех присутствующих. Тамара была не только подругой Сабины, но одновременно и родственницей Брусницыных. Правда, дальней родственницей, седьмая вода на киселе, но все же это давало ей право участвовать во всякого рода семейных разборках.
— Все знают, сколько Сабинка получает? — спросил Петя и с победным видом добавил:
— Так вот. Тверитинов платит в три раза больше.
Сабина, еще несколько часов назад надеявшаяся поразить Диму Буриманова своими деловыми успехами, устало сказала:
— Из «Альфы и омеги» меня никто не отпустит. Если я подам заявление по собственному желанию, его будут долго рассматривать. Я у них лучший проектный менеджер. Но даже если Кологривов согласится, меня еще заставят отрабатывать две недели.
— Но почему обязательно по собственному желанию? — вскинулся Петя. — Сделай что-нибудь ужасное, чтобы тебя выгнали с треском.
— Что, например?
— Ну, не знаю. Запишись на прием к начальнику отдела кадров и укуси его за нос.
— Петя, прекрати, — засмеялась мама. — она испортит себе трудовую книжку.
— Вот именно. И государство начислит мне очень маленькую пенсию, — пробормотала Сабина.
— Боже мой! — закричал брат, чувствуя, что добыча от него ускользает. — На дворе двадцать первый век! Планете грозит глобальное потепление, нефти осталось всего на двадцать лет, ураганы сносят целые государства, куры болеют гриппом! А ты все еще веришь, что доживешь до пенсии?!
В этот момент вернулся отчим с бутылкой токайского. Вино он уже опробовал, и, судя по выражению лица, оно оказалось отменным.
— Зачем вы орете? — благодушно спросил он, довольный тем, что приемная дочь перестала рыдать. И обратился к Пете:
— Конечно, она откажется от твоего предложения.
— Да почему? — вспетушился тот.
— Потому что бросать хорошую работу с бухты-барахты неблагоразумно.
Именно этого слова произносить не стоило. Но откуда отчим мог знать? Он его произнес, и в глазах Сабины появился нехороший блеск.
— А я, значит, всегда поступаю благоразумно? — уточнила она, оглядев всех родственников по очереди.
У мамы был странный вид. Точно с таким же выражением лица она смотрела на пятилетнюю Сабину, когда та портновскими ножницами отрезала себе под одеялом надоевшие косы.
— Разумеется, — не слишком уверенно подтвердил отчим. — Благоразумие — одно из твоих лучших качеств.
— Да уж, — вздохнула Тамара. — Такой характер — не приведи господи. Помню, когда мы еще на первом курсе учились, в каникулы поехали на турбазу под Подольск. Познакомились там с классными парнями. Вечером они позвали нас в гости, а эта мисс благоразумие возьми и… Впрочем, неважно, — стушевалась она.
— Так что? — спросил Петя, глядя на сестру в упор.
— Я согласна, — неожиданно для всех ответила Сабина. — Завтра утром я нарушу трудовую дисциплину особо изощренным способом. Надеюсь, меня успеют уволить до того, как твой Тверитинов явится на смотрины.
* * *
Красное трикотажное платье с глубоким вырезом плотно облегало фигуру Сабины и заканчивалось гораздо выше колен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13