— Ну?
— Потому что один умеет читать, другой — писать, а третий — водить мотоцикл!
— Все, с меня довольно, — вскочил со своего места расхрабрившийся от водки Федор.
— Сядь! — схватил его за руку Швырко. — Только скандала нам сейчас не хватало. Лучше вспомни, зачем мы здесь. Если что-нибудь случится, майор Зюзин с нас шкуру спустит.
Напоминание о майоре слегка отрезвило кипящего от возмущения «гиббона».
— Еще сорок минут осталось, — вздохнул он, взглянув на часы. — Надо будет выйти пораньше, переписать номера их машин. Договорюсь с приятелями и устрою им потом «ужас на ночном шоссе».
— За око вырвем мы два ока, за зуб всю челюсть разобьем, — куснув длинный хохляцкий ус, с чувством продекламировал сержант Швырко.
* * *
Бомж-поэт Спиридон Диегович Ибаррури, потомок некогда сбежавшего в Советский Союз от ужасов франкистской диктатуры республиканца, был отвратительно трезв. Именно по этой причине он, вместо того чтобы спать в уютном подвале на трубах теплоцентрали, курсировал по мрачным московским улицам, собирая пустые бутылки. Улов был небогат, но Спиридон Диегович не терял надежды. Еще. пяток-другой бутылок — и утром он сможет разжиться пол-литрой вожделенной «бормотухи», а то и чем-нибудь покрепче.
Ветер хлестал поэта по щекам, противные колючие снежинки забивались за ворот. Чтобы отвлечься, Спиридон сочинял стихи, согретые огнем пылкой испанской романтики.
— Спит Розита и не чует, Что на ней матрос ночует, Но пробудится Розита И прогонит паразита, — вдохновенно бормотал Ибаррури.
Вынырнув из недр очередной помойки, Спиридон с удивлением заметил притулившийся неподалеку мотоцикл. В самом мотоцикле не было ничего необычного — странным было то, что в коляске, не обращая внимания на непогоду, неподвижно сидел крепко о чем-то задумавшийся служитель закона.
С минуту бомж созерцал странного мента-мыслителя, прикидывая, удастся ли разжиться у того сигареткой — своего курева у него уже не осталось.
«Может, почитать ему стихи про Розиту? — думал Ибаррури. — Если народ в метро песнями на жизнь зарабатывает, так почему бы поэту не делать то же самое?»
Подойдя к мотоциклу, Спиридон Диегович деликатно покашлял и позвенел пакетом с бутылками, привлекая внимание сидящего в коляске мужчины, но безрезультатно.
Ибаррури снова кашлянул и, чувствуя себя как-то неуютно, сипло и неуверенно попросил:
— Закурить не дадите? А я вам стихи про Розиту почитаю…
Бомж съежился, ожидая, что насупленный мент сейчас пошлет его куда подальше, но тот продолжал молчать, и Спиридон пустил в ход последний козырь.
— Подайте сигаретку обнищавшему потомку благородных испанских конкистадоров, — жалобно заканючил он.
Мент не отреагировал, и Спиридон неожиданно понял, что именно казалось ему странным и заставляло чувствовать себя неуютно. Снег. Снег падал на лицо мужчины — и не таял. Лицо было холодным, таким же холодным, как облепившие его снежинки. Это означало…
Не успев додумать до конца ужасную мысль, бомж развернулся и, громыхая бутылками в пакете, помчался к ближайшей телефонной будке, инстинктивно, на «автопилоте» выполняя свой гражданский долг. Телефонной карты у него не было, но это не имело значения — с милицией автомат соединял бесплатно.
* * *
— Что? — произнес в трубку дежурный по городу. — Не так быстро, пожалуйста. Вы говорите, убийство милиционера? Где? Когда? Да, я слушаю. Значит, кафе «Контрольный выстрел»? Да, я знаю, где это. Будьте любезны, назовите вашу фамилию и домашний адрес. Вы… О черт!
Вздохнув, дежурный соединился с начальством. Выслушав рассказ о мотоцикле с трупом милиционера, да еще по соседству с баром «Контрольный выстрел», полковник Обрыдлов покачал головой и выругался. Мало ему было вчерашнего позора с захватом банды особо опасных детишек — так теперь еще убийство милиционера подвалило. Только этого ему сейчас не хватало.
— Может, этот тип врал? — с надеждой спросил Иван Евсеевич.
— Не думаю, — ответил дежурный. — Он был здорово напуган — это чувствовалось. У меня на такие дела нюх.
— А почему он считает, что убийцы сейчас находятся в «Контрольном выстреле»?
— Этого он толком не объяснил, но похоже на правду. Сами знаете, какая публика там тусуется. Кроме того, все логично выходит. Убийцы в кафе сидят с дружками — и алиби у них вроде есть. Они ведь как думают: менты решат, что убийцы должны улепетывать со всех ног от места преступления, а они, наоборот, в двух шагах от жертвы преспокойненько пьют и закусывают — кто ж их заподозрит?
— В этом есть определенный резон, — согласился полковник.
Повесив трубку, Иван Евсеевич некоторое время барабанил пальцами по столу, размышляя. Взяв по горячим следам убийцу милиционера, он хоть немного реабилитирует себя в глазах начальства, а сейчас это было жизненно необходимо.
Кроме того, это убийство — хороший предлог навести шорох в «Контрольном выстреле». Не исключено, что внезапный рейд в бандитское логово принесет улов в виде пары-тройки лиц, числящихся в розыске, — неплохой подарок для генерала Блудова.
Эх, жаль, Колюни Чупруна сейчас нет. Из больницы он вышел, но еще три дня пробудет на бюллетене. А может, все-таки позвонить Колюне?
«Нет, если я ему сейчас позвоню, Чупрун обязательно помчится на задержание, — решил Обрыдлов. — Лучше свяжусь с ним с утра».
Полковник снова снял трубку и потребовал в срочном порядке выслать к «Контрольному выстрелу» группу захвата.
Еще пару секунд поколебавшись, Иван Евсеевич матюгнулся и, послав в задницу все свои благие намерения, набрал номер Колюни Чупруна.
* * *
В «Контрольном выстреле» между тем продолжалось веселье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53