Не ясен сокол да опускается,
А то стар казак с коня соскакивает,
Оставляет коня не приказана, не привязана,
Забегает стар на красно крыльцо
И проходит новы сени,
И заходит во светлу гридню,
И приходит старый, Богу молится,
На все стороны поклоняется.
Челом бьет ниже пояса:
«Уж ты здравствуешь, князь стольно-киевский,
Уж ты здравствуешь, Апраксия-королевична!
Поздравляем вас с победою немалою.
Залетались сюды добры молодцы,
По имени Алешенька Попович млад
Со своей дружинушкой хороброю?»
Отвечает ему князь стольно-киевский:
«Заезжали добры молодцы
Kо тем честным монастырям,
Уж я их к себе в дом да не принял,
И уехали они во далечо чисто поле».
И сказал тут стар казак:
«Собери-тко-ся, князь Владимир, почестен пир,
Позови-тко-ся Алешу Поповича на почестен пир,
Посади-тко-ся Алешу во больше место,
И уподчуй-ко-ся Алешу зеленым вином,
Зеленым вином да медом сладкиим,
И подари-тко-ся Алешу подарочком великиим.
И прошла уж славушка немалая
Про того Алешеньку Поповича
До той орды до великие,
До той Литвы да поганые -
До того Батея Батеевича».-
«Да кого же нам послать за Алешенькой,
Да попросить его на почестен пир?
И послать нам Добрынюшку Никитича».
И поехал Добрынюшка Никитич млад,
Не дошедши, Добрынюшка низко кланялся:
«Уж ты гой еси, Алеша Попович млад!
Поедем-ко-ся во крашен Киев-град
Ко ласкову князю ко Владимиру
Хлеба-соли есть да пиво с медом пить,
И хочет тебя князь пожаловать».
Ответ держит Алеша Попович млад:
«На приезде гостя не употчивал,
На отъезде гостя не употчивать».
Говорит тут Добрынюшка во второй након:
«Поедем, Алешенька, во крашен Киев-град
Хлеба-соли есть, пиво с медом пить,
И подарит тебя князь подарочком хорошим.
Да еще звал тебя старой казак Илья Муромец сын Иванович,
Да звал тебя Дунаюшко Иванович,
Да звал тебя Василий Касимеров,
Да звал тебя Потанюшко хроменький,
Да звал тебя Михайлушко Игнатьевич».
Тогда садился Алеша на добра коня
С той дружинушкой хороброю,
Поехали они во далече чисто поле
Ко тому ко граду во Киеву.
И заезжают они не дорожкой, не воротами,
А скакали через стены городовые,
Мимо тое башенки наугольные
Ко тому же ко двору княженецкому.
Не ясен сокол с воздуху спускается,
А удалы добры молодцы
Со своих коней соскакивают;
У того же столба у точеного,
У того же колечка золоченого,
А оставили коней неприказаных, непривязаных.
Выходил тут на крыльцо старый казак
Со князем со Владимиром, со княгинюшкой Апраксиею;
По колено-то у Апраксии наряжены ноги в золоте
А по локоть-то руки в скатном жемчуге,
На груди у Апраксии камень и цены ему нет.
Не дошедши, Апраксия низко поклонилася
И тому же Алешеньке Поповичу:
«Уж многолетне здравствуй, ясен сокол,
А по имени Алешенька Попович млад!
Победил ты немало силы нонь,
И слободил ты наш крашен Киев-град
От того ли Василия Прекрасного;
Чем тебя мы станем теперь, Алешу, жаловать?
Пожаловать нам села с присёлками,
А города с пригородками.
И тебе будет казна не затворена,
И пожалуй-ко-ся ты к нам на почестен стол».
И брала Алешеньку за белу руку
И вела его в гридни столовые,
Садила за столы дубовые,
За скатерти перчатные,
За кушанья сахарные,
За напитки розналивчатые,
За тую же за матушку белу лебедь.
Да сказал же тут Владимир стольно-киевский:
«Слуги верные, наливайте-тко-сь зелена вина,
А не малую чарочку– в полтора ведра;
Наливайте-тко-сь еще меду сладкого,
Наливайте-тко-сь еще пива пьяного,
А всего четыре ведра с половиною».
А принимает Алешенька одною рукой
И отдает чело на все четыре стороны,
И выпивал Алешенька чары досуха;
А особенно поклонился старику Илье Муромцу.
И тут-то добры молодцы поназванились:
Назвался старый братом старшиим,
А середниим Добрынюшка Никитич млад,
А в третьих Алешенька Попович млад,
И стали Алешеньку тут жаловать:
Села с приселками, города с пригородками,
А казна-то была ему не закрыта.

1 2