Понимаю. Ну, начинайте.
— Я уже начал две минуты назад.
Генерал посмотрел на Батчера.
— Я ничего не вижу.
— И еще минуту не увидите. — Доктор делал дальнейшие приспособления. — Система парадоксов, которую я шлю ему, должна еще прорваться через внешнюю оболочку его мозга.
Внезапно губы на твердом мускулистом лице разошлись, обнажив зубы.
— Начинайте, — сказал доктор Тмварба.
— Что происходит с мисс Вонг?
Лицо Ридры тоже исказилось.
— Я надеялся, что этого не случится, — вздохнул доктор Тмварба, — но подозревал, что все же случится. Она в телепатическом контакте.
Треск стула Батчера. Ремень, крепивший голову ослаб, и череп Батчера ударился о спинку сидения.
Звук со стороны Ридры перешел в вопль, потом прекратился. Ее испуганные глаза дважды мигнули, она закричала: — О, Моки, как больно!
Один из ремней, удерживающий руку Батчера, лопнул, взлетел кулак.
Доктор Тмварба нажал кнопку, белый свет сменился желтым, что-то произошло с телом Батчера — он расслабился.
— Он лишил… — начал генерал Форестер.
Но Батчер тяжело дышал.
— Выпустите меня отсюда, — донеслось от Ридры.
Доктор Тмварба нажал другую кнопку, и ремни, стягивающие ее лоб, икры, запястья, раскрылись с треском. Она побежала через камеру к Батчеру.
— Его тоже!
Он нажал другую кнопку, и Батчер упал ей на руки.
Под его тяжестью она опустилась на пол и начала делать ему массаж.
Генерал Форестер держал их под прицелом вибропистолета.
— Итак, ради дьявола, кто он и откуда?
Батчер снова начал терять сознание, но, цепляясь руками за пол, он поддерживал себя.
— Наи… — начал он. — Я… я Найзл Вер Дорко… Голос его утратил жесткость. Он стал немного выше и был окрашен легким аристократическим акцентом. Армседж. Я родился в Армседже. Я… я убил своего отца!
Дверная пластина скользнула в сторону. Послышался запах дыма и горячего металла.
— Дьявол, чем так пахнет, — сказал генерал Форестер. — Этого не может быть!
— Я предполагал, — сказал доктор Тмварба уверенно, — что половина защитных слоев этой камеры будет прорвана. Если бы это продолжалось еще несколько минут, у нас вообще не было бы шансов.
Послышался шум шагов, испачканный сажей космонавт остановился, пошатываясь у двери.
— Генерал Форестер, с вами все в порядке? Внешняя стена взорвана, каким-то образом вскрыты радиозамки на двойных дверях! И керамические стены пробиты почти до середины. Похоже на лазер. Генерал сильно побледнел.
— Кто пытался пробиться сюда?
Батчер встал на ноги, держась за плечо Ридры.
— Несколько наиболее остроумных моделей моего отца, включая ТВ-55. Здесь в штаб-квартире Администрации Союза их должно быть не меньше шести и довольно высокоэффективных. Но теперь о них можно не беспокоиться.
— Я успокоюсь только тогда, — размеренно сказал генерал Форестер, — когда мне все объяснят.
— Нет, мой отец не был предателем, генерал. Он просто хотел сделать меня наиболее эффективным секретным агентом Союза. Но оружие — это не инструмент, а скорее знание, как его использовать. И у Захватчиков есть это знание. Это Вавилон-17.
— Хорошо. Вы можете быть Найзелом Вер Дорко. Но это только еще более запутывает дело.
— Я не хочу, чтобы он много говорил, — сказал доктор Тмварба, — потрясение, испытанное его нервной системой…
— Я в порядке, доктор. У меня сильный организм. Мои рефлексы намного превосходят нормальные, и теперь я контролирую свою нервную систему до пальца на ноге. Мой отец все делал основательно.
Генерал Форестер положил ноги на стол.
— Лучше пусть говорит. Ибо, если я все не пойму через пять минут, то я всех вас куда-нибудь отправлю.
— Мой отец начал работу над усовершенствованием шпиона, когда ему пришла в голову эта мысль. Он придал мне наиболее совершенную человеческую форму, какую только мог создать. Затем он послал меня на территорию Захватчиков, надеясь, что я там внесу максимум смятения. И я причинил им немало вреда, прежде чем они схватили меня… Отец продолжал совершенствовать своих шпионов, и вскоре они намного превосходили меня. Я не продержусь против ТВ-55, например, более пяти минут. Но из-за… я думаю, это семейная гордость… Он хотел сохранить контроль над всей операцией в своей семье. Каждый шпион Армседжа мог получать команды заранее установленным кодом. В мой спинной мозг вживлен гиперстасисный трансмиттер, большей частью электроплазмовый. Независимо от того, насколько сложны будущие шпионы, я сохранял над ними контроль. В течение нескольких лет, тысячи шпионов внедрялись на территорию Захватчиков. До моего пленения мы составляли мощную силу.
— Но почему они вас не убили? — спросил генерал. Или они решили обратить всю эту армию шпионов против нас?
— Они открыли, что я — оружие Союза. Но в определенных условиях этот гиперстасисный трансмиттер уничтожается на моем теле. И мне требуется не менее трех недель, чтобы вырастить новый. Потому они никогда и не знали, что я контролирую остальных. Но они использовали на мне свое секретное оружие — Вавилон-17. Они вызвали у меня амнезию, оставили без всяких коммуникативных способностей, кроме Вавилона-17, потом позволили бежать из Нуэва-Нуэва Йорка обратно на территорию Союза. Я не получил никаких инструкций об устройстве диверсий. Власть, которой я обладал, контакт с остальными шпионами пробудилась во мне очень болезненно и очень медленно. И вся моя жизнь стала преступлением, маскирующим диверсии. Как или почему, я по- прежнему не знаю.
— Думаю, я могу объяснить это, генерал, — сказала Ридра. — Вы можете запрограммировать компьютер так, чтобы он делал ошибки, и вы сделаете это, не перепутывая провода, а «манипулируя» языком, на котором вы научили компьютер думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130