и я укрепляла свой дух и дух моего отца, вспоминая наставления моего любимого пастора. Вот почему мой отец не догадывался о моем тайном страдании и с надеждой ждал дня, который распахнет перед ним тюремные двери.Однажды я пошла к пастору в Вудбери и открыла ему свою душу — только о Гаврииле я умолчала, — а он ответил мне, что это часто бывает с молодыми девушками накануне свадьбы, но что мне дано ясное указание; он еще добавил, что брат Мор — праведник, и когда он станет моим мужем, я скоро научусь любить и почитать его.Наконец настал последний день года; торжественный день для людей нашей веры, потому что в этот день мы вынимаем жребий на весь следующий год. Все, казалось, было кончено. Если в моем сердце и теплилась надежда, то теперь она меня покинула. В этот вечер я ушла от своего отца рано, так как не могла долее скрывать свою печаль; но когда я вышла за ворота тюрьмы, то стала бродить под ее стенами, словно эти горькие дни были счастьем по сравнению с тем, что сулило мне будущее. В этот день мы не видели брата Мора. Но, конечно, освобождение моего отца требовало хлопот. Я все еще бродила в тени высоких стен, когда ко мне бесшумно подъехала карета — земля была припорошена мягким снежком, — из нее выскочил Гавриил и чуть было не заключил меня в свои объятья.— Милая Юнис, — сказал он, — вы должны поехать со мной. Наш дядя спасет вас от этого ненавистного брака.Не знаю, что бы я сделала, но тут Джон Робинс крикнул мне с козел:— Не бойтесь, мисс Юнис, помните Джона Робинса!Тогда я перестала противиться. Гавриил усадил меня в карету и закутал в теплый плед. Мне казалось, что я вижу счастливый сон: мы беззвучно катили по снежным дорогам, озаренным бледным светом молодого месяца, и его серебристые лучи падали на лицо Гавриила, когда он наклонялся, чтобы укутать меня потеплее.Мы ехали часа три, а потом свернули на проселочную дорогу, окаймленную высокими живыми изгородями, и я узнала место, где впервые встретила Гавриила. Значит, мы ехали к моему дяде. Поэтому я с легким сердцем вышла из кареты и во второй раз переступила порог его дома.Гавриил проводил меня в ту же гостиную и, усадив в кресло перед камином, с нежной заботливостью помог мне снять шаль и шляпку. Потом он встал напротив меня, и его красивое лицо осветилось улыбкой. Но тут дверь открылась, и вошел мой дядя.— Подойди ко мне, Юнис, и поцелуй меня, — сказал он, и я, ничего не понимая, выполнила его просьбу.— Девочка, — продолжал он, ласково откидывая волосы с моего лба. — Сама ты не желала прийти ко мне, так что я поручил этому молодцу похитить тебя. Мы не позволим тебе выйти замуж за Джошуа Мора. Я не согласен на такого племянника. Пусть его женится на Присцилле.Дядя говорил так весело, что на минуту я совсем утешилась, хотя и знала, что он не в силах отменить мой жребий. Потом он усадил меня рядом с собой, а я все еще глядела на него с удивлением.— Я собираюсь вынуть для тебя жребий, — сказал он с доброй улыбкой. — Что скажет моя розочка своему жирному обожателю, если узнает, что отец ее уже свободен?Я не осмеливалась взглянуть на него или на Гавриила, ибо я помнила, что сама искала небесного знака и никакие земные силы уже не могут ничего изменить. И ведь у брата Мора тоже было божественное видение.— Дядюшка, — ответила я, задрожав, — мне нечего сказать. Я честно вынула свой жребий и должна ему покориться. Не в вашей власти помочь мне.— Посмотрим, — возразил он. — Ведь сегодня канун Нового года, когда вынимаются новые жребии. И теперь тебе не выпадет жребий стать женой брата Мора или Незамужней Сестрой. На этот раз мы вытащим пустую полоску!Я еще старалась понять эти слова, как вдруг услышала в передней шаги, дверь распахнулась, на пороге показался мой любимый отец и раскрыл мне свои объятья. Я не знала, как он попал сюда, но я бросилась к нему с радостным криком и спрятала лицо у него на груди.— Добро пожаловать, мистер Филдинг, — сказал дядя. — Фил! (Оказалось, что Гавриила зовут Филипп.) Пригласи сюда мистера Мора.Я вздрогнула от испуга и удивления, мой отец также встревожился и крепче прижал меня к себе. На лице брата Мора, когда он вошел и робко остановился у самого порога, было такое трусливое и угодливое выражение, что он показался мне в тысячу раз более отвратительным, чем прежде.— Мистер Мор, — сказал мой дядя, — если не ошибаюсь, вы собираетесь завтра вступить в брак с моей племянницей Юнис Филдинг?— Я не знал, что она ваша племянница, — ответил тот приниженно, — я никогда бы не осмелился…— Но как же божественное видение, мистер Мор? — перебил его дядя.Брат Мор обвел нас тусклым взглядом и опустил глаза.— Это было заблуждение, — пробормотал он.— Это была ложь, — сказал Гавриил.— Мистер Мор, — продолжал мой дядя, — если божественное видение было истинно, оно обойдется вам в пять тысяч пятьсот фунтов, которые вы мне должны, да еще в кое-какие суммы, которыми ссужал вас мой племянник, но если оно было истинно, вы, конечно, должны ему следовать.— Оно не было истинно, — ответил брат Мор. — Это видение касалось Присциллы, с которой я был помолвлен. Лукавый соблазнил меня заменить ее имя на имя Юнис.— Ну, так отправляйтесь и женитесь на Присцилле, — сказал дядя добродушно. — Филипп, проводи его.Но Присцилла не хотела больше знать брата Мора и вскоре нашла приют в «Доме Незамужних Сестер» той самой колонии, где я провела мирные годы своей юности. Ее свадебные наряды, которые были перешиты на меня, в конце концов пригодились Сусанне — предчувствие не обмануло ее, она была избрана женой брата Шмидта, уехала к нему в Вест-Индию и пишет нам оттуда счастливые письма. Некоторое время меня беспокоила мысль о вынутом мною жребии, но ведь если видение брата Мора касалось Присциллы, я не могла ему последовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48