— Кобс, — сказал мистер Гарри как-то вечером, когда Кобс поливал цветы, — в конце июня я поеду в гости к своей бабушке, в Йорк.
— Вот как, сэр? Надеюсь, вам там будет весело. Я сам поеду в Йоркшир, когда уволюсь отсюда.
— Вы тоже поедете к своей бабушке, Кобс?
— Нет, сэр. У меня ее нету.
— Нет бабушки, Кобс?
— Нет, сэр.
Мальчик некоторое время смотрел, как Кобс поливает цветы, потом сказал:
— Я очень рад, что поеду туда… Нора тоже едет.
— Значит, вам там будет хорошо, сэр, — сказал Кобс, — потому что ваша милая будет у вас под боком.
— Кобс, — воскликнул мальчик, вспыхнув, — я никому не позволю насмехаться над этим!
— Я не насмехался, сэр, — смиренно объяснил Кобс, — и не думал вовсе.
— Тем лучше, Кобс, потому что вы мне нравитесь, и вы будете жить у нас… Кобс!
— Слушаю, сэр.
— Как вы думаете, что подарит мне бабушка, когда я к ней приеду?
— Не могу догадаться, сэр.
— Пятифунтовая банкнота Английского банка, Кобс.
— Фью! — свистнул Кобс. — Это изрядная сумма, мистер Гарри.
— На эту сумму можно многое сделать, ведь правда, Кобс?
— Еще бы, сэр!
— Кобс, — сказал мальчик, — я открою вам один секрет. В Нориной семье Нору дразнят мною, вышучивают нашу помолвку… высмеивают ее, Кобс!
— Такова, сэр, — изрек Кобс, — испорченность человеческой натуры.
Мальчик — сейчас он был вылитый отец — немного постоял, обратив пылающее лицо к закату, потом ушел, сказав на прощанье:
— Покойной ночи, Кобс. Я пойду спать.
Если я спрошу коридорного, как случилось, что он тогда собирался уволиться, он не сможет ответить мне толком. Пожалуй, он мог бы остаться там и до сих пор, только пожелай. Но он, видите ли, был тогда молодой, и ему хотелось чего-то нового. Да, этого только ему и хотелось — перемены. Мистер Уолмерс сказал Кобсу, когда тот предупредил о своем уходе:
— Кобс, — говорит, — вы чем-нибудь недовольны? Я спрашиваю потому, что, если кто-нибудь из моих слуг имеет основание быть недовольным, я по мере сил стараюсь выполнить его пожелания.
— Нет, сэр, — говорит Кобс, — благодарю вас, сэр, мне здесь у вас так хорошо, как нигде не будет. Но, сказать правду, сэр, хочется мне пойти поискать свое счастье.
— Ах, так, Кобс! — говорит он. — Хочу верить, что вы его найдете.
Ну, коридорный может меня заверить — да и заверил, приложив к голове сапожную щетку и как бы отдавая честь в соответствии со своей теперешней профессией, — что он все еще не нашел своего счастья.
Так вот, сэр! Коридорный покинул «Вязы», когда срок его службы кончился, мистер Гарри уехал к старой леди в Йорк, а старая леди была готова вырвать все зубы у себя изо рта (будь у нее зубы) ради своего внука, так она его обожала. И что же сделал этот младенец — а младенцем вы вполне можете его назвать и будете правы, — что же он сделал? Да сбежал от старой леди со своей Норой и отправился в Гретна-Грин жениться!
Да, сэр, коридорный служил вот в этом самом «Остролисте» (он несколько раз уходил отсюда, ища места получше, но по той или другой причине всегда возвращался), как вдруг в один прекрасный летний день подъезжает почтовая карета, а из кареты выходят наши ребятишки. Кондуктор и говорит хозяину:
— Не могу понять, кто они такие эти маленькие пассажиры; но молодой джентльмен сказал, что их обоих надо везти сюда.
Молодой джентльмен выходит; помогает выйти своей леди; дает на чай кондуктору и говорит нашему хозяину:
— Мы будем здесь ночевать. Отведите нам гостиную и две спальни. Отбивные котлеты и вишневый пудинг на двоих! — И тут он берет под ручку девочку в небесно-голубой мантильке и входит в дом смелей смелого.
Коридорный предоставляет мне судить, до чего были удивлены все в гостинице, когда эти малютки одни, без старших, поднимались наверх и в особенности когда он, коридорный, уже увидевший детей, хотя они его еще не видели, сообщил хозяину свое мнение насчет той экспедиции, которую они предприняли.
— Кобс, — говорит хозяин, — если так, придется мне отправиться в Йорк и успокоить их родственников. А тебе придется их сторожить и развлекать, пока я не вернусь. Но, прежде чем мне за это браться, Кобс, надо тебе самому убедиться, правильно ты догадался или нет.
— Слушаю сэр, — говорит Кобс, — будет сделано сию минуту.
И вот коридорный идет наверх и видит, что мистер Гарри сидит на грома-аднейшем диване (а диван и так-то большой был, но в сравнении с этими крошками казался Великой Уэйрской кроватью) и вытирает глаза мисс Норе своим платком. Ножонки их, конечно, не доставали до пола, и коридорный прямо не в силах выразить, до чего маленькими казались ребятишки.
— Это Кобс! Это Кобс! — кричит мистер Гарри, подбегает к коридорному и хватает его за руку.
Мисс Нора подбегает к нему с другой стороны, тоже хватает его за руку, и оба прыгают от радости.
— Я видел, как вы выходили из кареты, сэр, — говорит Кобс, — и мне показалось, будто это вы. Потом я решил, что не ошибся — узнал вас по росту и по фигуре… По какому делу вы едете, сэр?.. По брачному?
— Мы хотим обвенчаться в Гретна-Грин, Кобс, — отвечает мальчик. — Потому мы и убежали. Нора немножко приуныла, Кобс, но теперь она развеселится, раз мы узнали, что вы нам друг.
— Благодарю вас, сэр, и благодарю вас, мисс, за ваше доброе мнение обо мне, — говорит Кобс. — У вас есть с собой багаж, сэр?
Быть может, я поверю коридорному, если он даст мне свое честное слово, что маленькая леди взяла с собой зонтик, флакон с нюхательной солью, полтора круглых ломтика поджаренного хлеба с маслом, восемь мятных лепешек и головную щетку — на вид совсем кукольную. Джентльмен вез ярдов десять веревки, ножик, три-четыре листа почтовой бумаги, сложенных в несколько раз, апельсин и фарфоровую именную кружку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14