Но время шло, от Бенджамина не было ни словечка, и тревога его родных достигла такой степени, что Натан не смог больше таить свой секрет. Однако несчастная Хестер отвергла его домыслы – отвергла всей душой, всем сердцем, всей волей. Она не верит, она никогда не поверит – ничто не заставит ее поверить – будто ее единственный сыночек, ее Бенджамин, умер, не послав ей прощального знака любви. Никакие уговоры не могли ее убедить. Она верила, что даже если бы все естественные способы сообщения между ней и ее сыном были бы невозможны в этот последний, трагический момент – скажем, если бы смерть подкралась к нему внезапно, быстро и неожиданно – то все равно ее глубочайшая любовь каким-то непостижимым образом помогла бы ей узнать о потере; Порою Натан пытался радоваться тому, что у жены еще остается надежда увидеть сына живым; но в иные минуты ему хотелось, чтобы она посочувствовала его горю, его терзаниям и угрызениям совести, его долгим и мучительным раздумьям, какую ошибку до* пустили они в воспитании сына, что он принес родителям столько огорчений и тревог. Бесси же принимала то сторону дяди, то сторону тети. Бедняжка каждый раз самым честным образом проникалась их доводами – и посему могла посочувствовать обоим. Но она в считанные месяцы утратила всю свою молодость и стала выглядеть женщиной средних лет задолго до того, как этих лет достигла. Улыбалась она редко и больше не пела.Этот удар так подкосил всю семью, что на ферме произошли немалые перемены. Натан больше не мог, как бывало, и сам упорно трудиться, и руководить своими двумя помощниками. Хестер потеряла всякий интерес к сыродельне и маслобойне – тем более, что видела с каждым днем все хуже и хуже и уже не справлялась со всем этим хозяйством. Бесси приходилось в одиночку управляться и на поле, и в коровнике, и в маслобойне и сыродельне. Она успевала повсюду – без прежней веселости, зато с какой-то упорной одержимостью, но, сказать правду, ничуть не опечалилась, когда однажды вечером дядя сообщил ей и ее тете, что соседский фермер, Джоб Киркби, предложил Хантройдам продать все земли Наб-энда, кроме только одного пастбища, достаточного, чтобы прокормить двух коров. При этом фермер Киркби отнюдь не собирался вмешиваться в домашние дела и домашнее хозяйство Хантройдов, но был бы рад воспользоваться кое-какими сараями для того, чтобы держать там часть скота.– Право, с нас вполне хватит Маргаритки и Пеструшки – они будут давать нам по восемь-десять фунтов масла, чтобы летом продавать на рынке. И забот у нас будет куда меньше, чем я боялся, когда представлял себе старость.– Ага, – согласилась его жена. – А ежели тебе только и останется присматривать, что за пастбищем Астер-Тофт, то тебе не надо будет уходить так далеко в поле. А Бесс будет изготовлять свой знаменитый сыр на продажу, и еще мы попробуем делать сливочное масло. Давно об этом мечтала. Там, откуда я родом, на сывороточное масло никто даже и не глядел.Оставшись же наедине с Бесси, Хестер высказалась по поводу этой перемены так:– До чего же я благодарна Создателю, что все оно так обернулось. Я-то, грешным делом, всегда боялась, что Натан продаст землю вместе с домом, и тогда наш сыночек, воротившись из Американии, не будет знать, где нас искать. Уверена, он отправился туда, чтобы сколотить состояние. Крепись девочка, в один прекрасный день он еще вернется и остепенится. Эх, до чего же славно сказано в Писании про блудного сына, который сперва ел со свиньями, а потом зажил припеваючи в отцовском доме. Кто-кто, а уж я-то знаю, что наш Натан охотно простит его, и снова полюбит, и будет души в нем не чаять, быть может, даже сильнее меня, хотя я ни на минуту не верила, будто Бенджамин умер. То-то Натан убедится, кто из нас был прав.И вот фермер Киркби забрал большую часть земли Наб-энда, а три пары умелых рук без особого труда справлялись с работой на оставшемся пастбище и уходом за двумя коровами. Изредка кто-нибудь из соседей подсоблял им. Все члены семьи Киркби были приятными людьми и с ними было легко иметь дело. Был там сын, Джон Киркби, сухой, степенный холостяк, усердный и методичный в работе и немногословный. Однако Натан почему-то вбил себе в голову, будто бы он заглядывается на Бесси. Эта мысль крайне встревожила старика. В первый раз за все время его вере в смерть сына пришлось пройти испытание – и она его не прошла. К его собственному несказанному удивлению, оказалось, что вера эта не настолько крепка, чтобы он со спокойной душой увидел Бесси женой кого-либо, кроме того единственного, кому она была предназначена с детства. Но поскольку Джон Киркби отнюдь не спешил открывать свои намерения (если у него вообще таковые имелись) Бесси, то эта ревность за покойного сына охватывала Натана лишь изредка, время от времени.Однако порою на склоне лет люди (особенно когда их снедает глубочайшее и безнадежное горе) становятся вздорными и раздражительными, пусть даже сами сознают это и пытаются с этим бороться. В иные дни Бесси куда как крепко влетало от дяди, но она так горячо его любила и столь сильно уважала, что ни разу не молвила ему резкого или нетерпеливого слова в ответ, хотя и могла иногда сорваться на ком-то постороннем. И она была вознаграждена тем, что свято верила в его искреннюю и сильную привязанность к ней и безграничную и нежнейшую любовь тети.Тем не менее однажды – близился уже конец ноября – Бесси пришлось вынести от дяди гораздо больше обычного, причем без всякой видимой причины. Причина же настоящая заключалась в том, что одна из коров Киркби заболела и Джон Киркби весь день провозился на дворе фермы, а Бесси чем могла помогала ему, сварила на кухне специальное питье и потом часто грела его, чтобы давать больному животному в теплом виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50