ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он убеждал себя, что его поведение в Ньюгете и услуга, которую он сегодня оказал властям, послужат более чем достаточным опровержением в случае, если его кто-либо опознает как участника бунта; что всякое показание против него людей, которые и сами-то осуждены, не будет, конечно, иметь никакого значения. А если даже, в худшем случае, откроется какая-нибудь совершенная им мелкая оплошность, то исключительная важность его должности и огромная потребность сейчас в его профессиональных услугах безусловно заставят судей посмотреть на эту оплошность сквозь пальцы. Словом, игра во всех отношениях сыграна превосходно. Он как раз во-время переметнулся на сторону властей, выдал двух самых главных бунтовщиков, да еще важного уголовного преступника в придачу. Да, мистер Деннис был за себя совершенно спокоен и пребывал в прекрасном настроении.
Впрочем, тут надо сделать оговорку: на свете полного счастья не бывает, и даже мистер Деннис не мог быть счастлив вполне. Этому мешало одно обстоятельство, а именно – то, что в доме почти рядом с его домом были насильно заключены Долли и мисс Хардейл. Тут был камень преткновения: если их найдут и освободят, они своими показаниями могут навлечь на него большую опасность. А о том, чтобы выпустить их, взяв с них клятву молчать, и думать было нечего. И, пожалуй, именно эти опасения, а не склонность к дамскому обществу заставили палача поспешить в дом, где томились пленницы. Всю дорогу он от души клял влюбчивость Хью и мистера Тэппертита.
Когда он вошел в жалкое помещение, где были заперты Долли и мисс Эмма, обе девушки молча забились в самый дальний угол. Зато мисс Миггс, чрезвычайно заботившаяся о своей репутации, немедленно упала на колени и принялась громко вопить:
– Боже, что со мной будет? Где мой Симмун? Ах, добрый джентльмен, сжальтесь надо мной, слабой женщиной! – причитала она, выкрикивая эти и другие столь же трогательные жалобы с надлежащим чувством и выразительностью.
– Мисс, мисс! – зашептал Деннис, усиленно маня ее указательным пальцем. – Подойдите-ка сюда… не бойтесь, я вас не трону. Ну, подойдите же, мой ягненочек!
Как только он открыл рот, мисс Миггс сразу притихла и слушала внимательно, но после столь нежного эпитета снова начала вопить:
– Ох, вы слышите, что он говорит! Называет меня своим ягненочком! О, господи, и зачем я не родилась на свет старым уродом! Зачем мне суждено быть самой младшей из шести детей, которые все уже умерли и лежат в могилках, кроме одной замужней сестры на площади Злотого Льва, номер двадцать семь, второй звонок на…
– Я ведь обещал, что не трону вас. Чего же вы боитесь? – сказал Деннис, указывая ей на стул.
– Мало ли что! – взвизгнула Миггс, ломая руки в отчаянии. – Все может случиться.
– Но я же вам говорю, что ничего с вами не случится, – возразил палач. – Перестаньте шуметь и сядьте здесь, около меня. Ну же, скорее, моя цыпочка!
Заискивающий тон этих последних слов чуть было не испортил все дело, но, так как Деннис сопровождал их усиленной жестикуляцией, указывая большим пальцем себе за плечо, подмигивал и щелкал языком, то по этим сигналам пугливая дева поняла, что он хочет сказать ей что-то по секрету от мисс Эммы и Долли. Так как любопытна она была чрезвычайно, да и ревность и зависть ее ней ничуть не улеглись, она встала и, беспрерывно вздрагивая, отступая и вертя головой, осторожно подошла к Деннису.
– Садитесь, – сказал палач. И, тут же перейдя от слов к делу, несколько неожиданно и чересчур поспешно толкнул мисс Миггс в кресло, а чтобы окончательно успокоить ее безобидной шуткой, какие он обычно пускал в ход, когда хотел пленить женский пол, выставил правый указательный палец, как бурав или шило, сделав вид, будто хочет ткнуть им собеседницу в бок, что вызвало у мисс Миггс новый вопль и все признаки близкого обморока.
– Скажите, милочка моя, – начал шепотом Деннис, придвинувшись к ней вплотную, – когда здесь был в последний раз ваш ухажер?
– Мой ухажер, сэр? – переспросила мисс Миггс с трогательной грустью.
– Ну, да, Симмун, вы же знаете, – сказал Денни.
– Мой, как же! – воскликнула Миггс в порыве горечи и покосилась на Долли. – Мой, вы говорите, сэр?
Мистер Деннис этого только и ждал, только этого ему и нужно было.
– А, понимаю. Я того и боялся, потому что сам уже кое-что приметил. Это она виновата, переманивает его, – сказал он, глядя на Миггс так ласково, чуть ли не влюбленно, что та (как она потом уверяла) сидела, как на иголках, самых острых уайтчеплских иголках, не зная, какие намерения кроются за его любезностью.
– Я бы себе никогда не позволила так вешаться на шею мужчине, – воскликнула Миггс, сложив руки и с добродетельным смущением поднимая глаза к небу. – Я не могу быть такой нахальной, как она, – ведь она глазами словно говорит всем мужчинам: «Поцелуй меня». – Тут мисс Миггс даже содрогнулась всем телом. – Ни за какие блага в мире я не пошла бы на это, – добавила она торжественно. – Нет, нет, хотя бы я была Венерой!
– А чем вы не Венера? Уж поверьте, настоящая Венера, – сказал мистер Деннис конфиденциальным тоном.
– Нет, дорогой сэр, я не Венера. – Миггс покачала головой с видом самоотречения, словно намекая, что могла бы быть ею, если бы захотела, но никогда себе этого не позволит. – Нет, дорогой сэр, уж этого вы мне не приписывайте.
В продолжение всего разговора она то и дело оборачивалась туда, где сидели Долли и мисс Хардейл, громко вздыхала и охала, прижимая руку к сердцу, и сильно вздрагивала, чтобы, так сказать, соблюсти приличия и дать им понять, что разговаривает она с посетителем против воли, что с ее стороны это великая жертва для их общего блага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250
Впрочем, тут надо сделать оговорку: на свете полного счастья не бывает, и даже мистер Деннис не мог быть счастлив вполне. Этому мешало одно обстоятельство, а именно – то, что в доме почти рядом с его домом были насильно заключены Долли и мисс Хардейл. Тут был камень преткновения: если их найдут и освободят, они своими показаниями могут навлечь на него большую опасность. А о том, чтобы выпустить их, взяв с них клятву молчать, и думать было нечего. И, пожалуй, именно эти опасения, а не склонность к дамскому обществу заставили палача поспешить в дом, где томились пленницы. Всю дорогу он от души клял влюбчивость Хью и мистера Тэппертита.
Когда он вошел в жалкое помещение, где были заперты Долли и мисс Эмма, обе девушки молча забились в самый дальний угол. Зато мисс Миггс, чрезвычайно заботившаяся о своей репутации, немедленно упала на колени и принялась громко вопить:
– Боже, что со мной будет? Где мой Симмун? Ах, добрый джентльмен, сжальтесь надо мной, слабой женщиной! – причитала она, выкрикивая эти и другие столь же трогательные жалобы с надлежащим чувством и выразительностью.
– Мисс, мисс! – зашептал Деннис, усиленно маня ее указательным пальцем. – Подойдите-ка сюда… не бойтесь, я вас не трону. Ну, подойдите же, мой ягненочек!
Как только он открыл рот, мисс Миггс сразу притихла и слушала внимательно, но после столь нежного эпитета снова начала вопить:
– Ох, вы слышите, что он говорит! Называет меня своим ягненочком! О, господи, и зачем я не родилась на свет старым уродом! Зачем мне суждено быть самой младшей из шести детей, которые все уже умерли и лежат в могилках, кроме одной замужней сестры на площади Злотого Льва, номер двадцать семь, второй звонок на…
– Я ведь обещал, что не трону вас. Чего же вы боитесь? – сказал Деннис, указывая ей на стул.
– Мало ли что! – взвизгнула Миггс, ломая руки в отчаянии. – Все может случиться.
– Но я же вам говорю, что ничего с вами не случится, – возразил палач. – Перестаньте шуметь и сядьте здесь, около меня. Ну же, скорее, моя цыпочка!
Заискивающий тон этих последних слов чуть было не испортил все дело, но, так как Деннис сопровождал их усиленной жестикуляцией, указывая большим пальцем себе за плечо, подмигивал и щелкал языком, то по этим сигналам пугливая дева поняла, что он хочет сказать ей что-то по секрету от мисс Эммы и Долли. Так как любопытна она была чрезвычайно, да и ревность и зависть ее ней ничуть не улеглись, она встала и, беспрерывно вздрагивая, отступая и вертя головой, осторожно подошла к Деннису.
– Садитесь, – сказал палач. И, тут же перейдя от слов к делу, несколько неожиданно и чересчур поспешно толкнул мисс Миггс в кресло, а чтобы окончательно успокоить ее безобидной шуткой, какие он обычно пускал в ход, когда хотел пленить женский пол, выставил правый указательный палец, как бурав или шило, сделав вид, будто хочет ткнуть им собеседницу в бок, что вызвало у мисс Миггс новый вопль и все признаки близкого обморока.
– Скажите, милочка моя, – начал шепотом Деннис, придвинувшись к ней вплотную, – когда здесь был в последний раз ваш ухажер?
– Мой ухажер, сэр? – переспросила мисс Миггс с трогательной грустью.
– Ну, да, Симмун, вы же знаете, – сказал Денни.
– Мой, как же! – воскликнула Миггс в порыве горечи и покосилась на Долли. – Мой, вы говорите, сэр?
Мистер Деннис этого только и ждал, только этого ему и нужно было.
– А, понимаю. Я того и боялся, потому что сам уже кое-что приметил. Это она виновата, переманивает его, – сказал он, глядя на Миггс так ласково, чуть ли не влюбленно, что та (как она потом уверяла) сидела, как на иголках, самых острых уайтчеплских иголках, не зная, какие намерения кроются за его любезностью.
– Я бы себе никогда не позволила так вешаться на шею мужчине, – воскликнула Миггс, сложив руки и с добродетельным смущением поднимая глаза к небу. – Я не могу быть такой нахальной, как она, – ведь она глазами словно говорит всем мужчинам: «Поцелуй меня». – Тут мисс Миггс даже содрогнулась всем телом. – Ни за какие блага в мире я не пошла бы на это, – добавила она торжественно. – Нет, нет, хотя бы я была Венерой!
– А чем вы не Венера? Уж поверьте, настоящая Венера, – сказал мистер Деннис конфиденциальным тоном.
– Нет, дорогой сэр, я не Венера. – Миггс покачала головой с видом самоотречения, словно намекая, что могла бы быть ею, если бы захотела, но никогда себе этого не позволит. – Нет, дорогой сэр, уж этого вы мне не приписывайте.
В продолжение всего разговора она то и дело оборачивалась туда, где сидели Долли и мисс Хардейл, громко вздыхала и охала, прижимая руку к сердцу, и сильно вздрагивала, чтобы, так сказать, соблюсти приличия и дать им понять, что разговаривает она с посетителем против воли, что с ее стороны это великая жертва для их общего блага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250